Филип Дик - Игроки с Титана

Он наклонился вперед, отыскал свою ногу, начал лихорадочно развязывать шнурок. Сняв ботинок, он отклонился назад и ударил это существо. Джо Шиллинга, изо всей силы.

— Гм, — произнесло существо. — Придется хорошенько поразмыслить над этим. — И, сказав так, существо ретировалось.

Тяжело дыша. Пит стал дожидаться его возвращения.

Он знал, что существо вернется.

Джо Шиллинг, барахтаясь в необъятной пустоте, перекатывался с места на место, временами куда-то падал, сам же себя ловил и дышал с огромным трудом, задыхаясь от дыма собственной сигары.

— Пит! — громко позвал он.

Прислушался. Здесь нельзя было определить направление, не существовало ни верха, ни низа. Вообще пропало ощущение реального пространства. И не было никаких ощущений, которые могли бы ему подсказать, что, собственно, он из себя представляет. А потому и нельзя было различить, где собственно он, а где не он.

И тишина, тишина…

— Пит Гарден, — снова позвал он, и на этот раз почувствовал что-то, почувствовал, но по-настоящему уловить не смог. — Это ты? — спросил он.

— Да, это я, — пришел ответ. И был он от Пита Гардена.

И в то же самое время — не от него.

— Что происходит? — спросил Джо. — Что эта гнусная тварь с нами творит? Она делает все, чтобы не пустить нас назад на Землю, но мы туда все равно непременно вернемся. Я не сомневаюсь в том, что нам удастся отыскать способ туда вернуться. Ведь, в конце-то концов, это мы победили в Игре, разве не так? А ведь у нас поначалу не было никакой уверенности в том, что нам удастся это сделать. — Он снова стал прислушиваться.

— Подойди ближе, — произнес Пит.

— Нет, — отозвался Шиллинг. — По какой-то неведомой мне причине я не доверяю тебе. А кроме того, как это мне подойти к тебе поближе? Я ведь просто барахтаюсь здесь, не так ли? Да и ты тоже?

— Подойди поближе, — монотонно повторил голос.

«Нет», — решил про себя окончательно Джо Шиллинг.

Он не доверял этому голосу. Он испытывал страх перед ним.

— Уходи, — сказал он и замер, прислушиваясь.

Но источник голоса не уходил.

— Послушайте. Пит, — раздался голос Мэри-Энн. — Этот вуг лишил нас понимания действительности. Это нас, вот кого он изменил, а не окружающую нас среду. Я уверена в этом. Вы меня слышите? — Она вытянула шею, обратившись вся в слух.

Ничего не было слышно. Никакого ответа.

«Он распылил нас на атомы, — подумала она. — Как если бы каждый из нас претерпел полное психическое расстройство, испытывая состояние полнейшей изоляции как друг от друга, так йот привычных для нас методов познания пространства и времени. Это пугающая, невыносимая для нас изоляция, — поняла Мэри-Энн, — так уничтожающе на нас действует. Должно быть, именно это. Что же еще могло с нами случится?

Этого не может быть на самом деле. И тем не менее… Пожалуй, это первооснова реальности, лежащая глубже сознательных уровней нашей психики, возможно даже, что это как раз именно то, чем мы являемся на самом деле. Они показывают нам это, убивая нас правдой о себе. Это все их телепатические способности и их способность манипулировать сознанием, внедряться в него». — Она постаралась тут же побыстрее прогнать прочь от себя эту мысль. А затем где-то, кажется, ниже себя увидела что-то такое, что было живыми существами.

Чахлые, хилые, абсолютно чужие во всех отношениях создания, деформированные чудовищными силами тяготения, превращенные в жалкие существа уродливой, искаженной формы. Столь раздавленные этими силами, что стали крохотными и слепыми. Она присмотрелась к этим созданьям; ущербный свет умирающего Солнца озарял сцену, а затем (она все еще не могла оторвать взор от них) стал быстро угасать. Все сначала окрасилось в темно-лиловый цвет, а затем погрузилось в непроглядную тьму.

Излучая слабое свечение, подобно организмам, живущим в океанских глубинах, эти чахлые созданья продолжали жить, по крайней мере, в известных пределах. Но существование это было далеко не из приятных.

Она узнала их.

«Это мы. Люди, какими видят нас вуги. Живущие неподалеку от Солнца, подверженные воздействию чудовищных гравитационных полей.

Теперь я все понимаю, — подумала она. — Неудивительно, что они так хотят разделаться с нами. Для них мы — древняя, дряхлеющая раса, которая уже отжила свое, которую надо принудить покинуть сцену.

Совсем другое дело вуги. Блистательные создания, не имеющие веса, дрейфующие в высших сферах Вселенной за пределами досягаемости сокрушительных гравитационных полей и умственно недоразвитых вымирающих созданий. Обитающие на крохотной луне вдали от огромного древнего Солнца.

Вы захотели показать нам это, — поняла Мэри-Энн. — Действительность, воспринимаемая вами и столь же для вас реальная, как и воспринимаемая нами — для нас.

Но не более того.»

«Вы в состоянии понять это? — спросила она у сияющего бесплотного существа, чье присутствие она постоянно ощущала повсюду вокруг себя. — Что наше виденье сложившегося положения в равной степени истинно? Ваше видение мира не может подменить наше. Или может? Или это как раз то, чего вы добиваетесь?»

Она ждала ответа, до боли сомкнув веки от страха.

«В идеальном случае, — приняла она чью-то бесстрастную мысль, — можно сделать так, чтобы совпали обе точки зрения. Однако на практике так не получится.»

Открыв глаза, она увидела какой-то шар, сгусток обвислой студенистой протоплазмы — и, что уж совсем выглядело явной нелепостью, вышитое на передней части сферы красными нитками имя «Е. Б. Блэк».

— Что это? — спохватилась она и стала лихорадочно озираться по сторонам.

В сознание ее влился поток мыслей Е. Б. Блэка.

«Есть еще немало значительных трудностей, которые мы сами пока что еще не в состоянии преодолеть. Отсюда и те противоречия, которые возникли в нашей культуре. Мне удалось взять верх над теми Игроками, с которыми сражалась ваша группа. Сейчас вы уже на Земле, в своей привычной квартире в Сан-Рафаэле, где я в настоящее время продолжаю начатое мною расследование, связанное с известными вам преступлениями.»

Свет и сила тяжести — оба эти фактора теперь в полную силу воздействовали на ее органы чувств. Она приподнялась устало.

— Я видела…

«Вам как раз привиделось то, что неотступно преследует нас. Мы не в состоянии избавиться от подобного мировосприятия. — Он подплыл к ней поближе, страшно беспокоясь о том, чтобы сделать свои мысли как можно более четкими и доступными. — Мы осознаем, что такому видению мира недостает полноты, что мы несправедливы по отношению к вам, землянам, ибо и у вас в свою очередь есть, как вы на этом ни устаете настаивать, равное и противоположное и вместе с тем логически обоснованное и связное представление о нас. И все равно мы продолжаем воспринимать вас именно так, как это вы сами только что увидели. — Поразмыслив еще немного, он добавил: — И все-таки было бы несправедливо по отношению к вам смотреть на вас и дальше с такой точки зрения.»