Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)

Сквозь жидкость он мог слышать музыку. Дюжина небольших оркестров тихо играла внизу, и шепот и крики множества голосов странно разнился сквозь жидкость. Руиз подплыл к крупному павильону, направляя свое движение небольшими взмахами рук. Крыша павильона была сделана так, чтобы напоминать морскую звезду, и каждый небольшой луч крыши был украшен ярким огоньком. Огоньки пульсировали, то загорались, то гасли в такт музыке, которая звучала внутри.

Руиз опустился как раз возле балюстрады, которая обрамляла павильон и его танцевальную веранду, где несколько кружевных кабинок давали возможность уединиться усталым танцорам.

Он немного отдохнул возле веранды, глядя на танцоров. Они танцевали сложный танец, вращаясь с медленной грацией. Мужчины, все, как один, были залихватски хороши, женщины настолько же прекрасны, насколько и высокомерны. У всех выражение лица было настолько манерным, что впечатление было неприятным от их одинаковости, словно Руиз наблюдал всего одну пару в зале, полном зеркал, а не три десятка человек, которые заполнили куполообразное помещение.

Руиз узнал в этом руку Клева Суукского, мастера в искусстве зрелой культуры. Этот пример работы Клева, хотя, вероятно, не самый оригинальный его проект, был бы продан за очень высокую цену в дильвермунской Яме. Руиз подумал, уж не краденый ли это проект, потому что это могло быть единственным объяснением присутствия этого образца зрелой культуры в богом забытых рабских казармах. Он покачал головой. Зрелые культуры всегда настораживали Руиза, потому что он никогда не мог представить их себе твердо и ясно. Возможно, это происходило в силу неизбывного ощущения, что среди обитателей такой культуры, в которой искусственно внушенное поведение и мысли были опасно нестойки и хрупки, неконтролируемые человеческие черты людей могут вылиться в самые непредсказуемые поступки.

По крайней мере, то, за чем теперь наблюдал Руиз, явно было частью программы, внушаемой как раз самой культурой. Двое молодых людей в центре танцевальной фигуры, оба стремящихся произвести впечатление экстравагантностью жестов, случайно столкнулись локтями. Немедленно они повернулись лицом друг к другу, прервав гладкое течение танца. Музыка неуверенно затихла. Двое резко заговорили друг с другом, хотя Руиз и не мог разобрать конкретные слова. Прочие танцоры образовали круг, а потом и шар возле спорщиков, и по жадным выражениям лиц зевак Руиз догадался, что должно произойти, хотя все произошло очень быстро.

Оба в одно и то же мгновение выхватили из рукавов кинжалы, похожие на ивовые узкие листья, словно ими управлял один и тот же мозг. Первый удар и оборона были словно продолжением танца. Жидкость, в которой они плавали, придавала их движениям грациозность даже в поединке. Но тут же все закончилось, и победитель вытащил кинжал из горла побежденного. Небольшое кровавое облако выплыло из глотки упавшего, прежде чем связующий слой смог образовать капсулу вокруг него… Мертвец тихо плавал посреди стремительно пустеющего павильона.

Множество пар стремились выплыть наверх, и на их лицах Руиз прочел выражение неприкрытой похоти. Природа связующего слоя была такова, что в нем было неудобно совершать основные человеческие потребности, включая половые отношения. Это объяснялось тем, что связующий слой не пропускал негазообразные вещества. Вне сомнения, в городе существовали и открытые пространства с воздухом, но Руиз не мог отрицать, что освещенные звездами сады были привлекательнее.

Рука дотронулась до его рукава, и он обернулся, как только мог быстро, в связывающей движения жидкости.

Толстенький человек с хитрым оценивающим лицом плавал перед ним, всматриваясь в Руиза крошечными глазками.

— Вы тоже гость Лорда Преалла, а? — спросил человек, выпуская пригоршню маленьких пузырьков изо рта. Глазки его расширились, когда он заметил татуировки Руиза.

Руиз собрался с мыслями.

— Разумеется, — сказал он самым уверенным и авторитетным тоном.

Человечек расслабился, видимо, убедившись, что ни один раскрашенный дикарь не станет разговаривать таким высокомерным и уверенным тоном.

— Позвольте представиться, — сказал толстяк. — Я высокий Фактор Фхуниак Болард, со станции Мувера.

Руиз воскресил свое предыдущее воплощение, то, которое он использовал на своей печально закончившейся миссии на тронкмир.

— Юхи Нольто Маккиа, потомок Крюгер-Маккиев, — Руиз холодно улыбнулся. — Должен вам сказать, что на Крюгере у нас более занятные развлечения.

Крюгериты были печально известны своей кровожадностью, эксцентричностью, это была раса, которая не выносила, если кто-то вставал поперек дороги их капризам. Руиз прямо-таки видел, как колесики вертятся в мозгах Боларда. Толстячок подумал, что приглашать такого гостя было поразительной глупостью со стороны Лорда Преалла — весьма негостеприимно в отношении прочих его гостей, если уж быть откровенным. Но потом Болард решил делать хорошую мину при плохой игре. В конце концов, это было единственно возможное решение.

— Танцы, убийства, — должен признать, неловко получилось, — сказал нервно Болард.

— Вы хотите сказать, что прочитали мои мысли? — осведомился Руиз ледяным тоном.

— Я? Господь с вами, ваша светлость.

— Это хорошо. К танцам я отношусь прохладно. Но убийство может быть необыкновенно занимательным, если только оно совершается с умением и блеском.

— Да, конечно. Прекрасно сказано, ваша светлость.

Теперь Болард мечтал только убраться прочь, и Руиз извлекал определенное удовольствие из того, что терзал толстячка. С того момента, когда Руиз вскочил на сцену в Биддеруме, другие угнетали его. Руиз покорялся. Для разнообразия очень приятно было воспользоваться даже таким незначительным шансом подавить кого-то.

По лицу Руиза расплылась свирепая плотоядная улыбка.

— Вы часто бываете в маленьком царстве Преалла? Хорошо! Будьте моим провожатым, это мой первый визит сюда. Я уверен, что вы не разочаруете меня.

Болард подавил выражение отчаяния на физиономии.

— Вы оказываете мне слишком большую честь, ваша светлость, — сказал он с тщетной надеждой.

— Вовсе нет, — сказал Руиз, схватив пухлую, как тесто, руку Боларда в такие тесные клещи, что Болард не удержался от жалобной гримасы. — С чего начнем, добрый мой Фактор?

Кореана наблюдала за всем этим, задумчиво прикусив нижнюю губу.

— А он ведет себя убедительно, — пробормотала она себе под нос. — Да, убедительно. Интересно, Мармо, может, он действительно из Маккиа? Хотя нет, конечно нет. Но все равно, он очень хорош. Правда?