В Храмов - Сегодня - позавчера_2

И мир сделал вывод, пойдя не по пути усложнения сущностей, это тяжело, а по пути наименьшего сопротивления - сделаем калеками всех, тогда никто не будет калекой. Так началась война на истребление Руси и русичей. Война Света (Русь - в переводе с русского на русский "свет", "освещённое место") и Тьмы. Война Порядка и Хаоса. Сложности и Простоты. Развития и Энтропии, Жизни и её противоположности.

И тысячи лет война

Война без особых причин

В процессе этой войны Русью потерянны многие территории, сотни самобытных народов, целые культурные пласты. Всё старательно вымарывается, выпрямляется, подгоняется под единый стандарт. Потомки Рода Ворона из земли своего имени (Воронция) в 1812 году пришли на Русь. Жизнь в тот раз была сильнее. Потомки славных воителей с Бранного Поля (Брандербург), предки которых основали рыбачий городок, назвав его, в честь инструмента ловля рыбы, бредня, (современное название - Берлин - Линия (улица) Ловящих Бреднем). Они упростились, жить стало легче, опять пришли. Плохо им сейчас. Россия рвёт им их сознание, русские - их тела.

Италия, заселённая этрусками (эти - русаки), Франция Воронцов, Германия, Австрия, ещё сто лет назад на скрывавшая своего славянского происхождения, а сейчас онемеченная, Польша, заселённая полянами, они же половцы, Украина, она же Окраина, теперь не хочет напрягаться и жить. Они все захотели существовать. Не жить, просто существовать. Бездумно, в сласть желудка и половых органов.

Русы каждый раз пожимали плечами - ваше дело, живи так, как хочешь! Но, они до сих пор не понимают, что существовать, как они хотят, пока есть "эти" русские, они не смогут. Они чувствуют себя неполноценными. И отвечают с позиций Хаоса - силой. Они не могут иначе. Не может более простая структура подчинить более сложную. Только разрушить.

И пусть все эти размышления выглядят пафосными, но я действительно так считаю и это моя сущность. И никто об этом не знает, кроме тех, кто не поленился и прочёл эти строчки. И если говорю об этом, то только в виде баек и сказок, которые пафосно не воспринимаются.

Внутренний мир лабораторной крысы.

(1942г.)

Когда карты открыты.

Так вот, возвращаясь к повествованию, должен сообщить, что я действительный патриот. А мой "прокол" стал результатом, хотя и непредномеренно-спонтанным, но вызревшем после долгих раздумий. Я сделал вывод, может быть и ошибочный, что сами по себе знания без носителя (оператора) знаний - человека - мало полезны. (Такие же выводы были сделаны и НКВД, поэтому я был изъят с фронта). Да, все эти технологии заинтересуют когда-то кого-то, но мне надо сейчас. Мне надо, чтобы это помогло нам в нашей борьбе. А так как НКВД не смогло привлечь живых "попаданцев", придётся делать всё опять самому.

- Если не я - то кто? - вздохнул я, смотря в закрывшуюся за Кельшем дверь, - лозунг ежанутых! Какой же я ежанутый! Чё опять я-то? Почему вечно все успели попрятаться, а я опять "доброволец"? Судьба-злодейка!

И я запел "Чёрный ворон". По настроению.

Утром явился потерянный Кельш, не похожий сам на себя.

- Николай Николаевич, как вы себя чувствуете? - спросил я вскочив. Как не говори, а устав стал въедаться в меня.

Кельш зло посмотрел на меня, сграбастал собственный мундир, забытый им на верхней полке, одел, сел на койку, взмахом руки приглашая меня сесть рядом.

- Мы проверили тебя сотню раз. От рождения до этого момента ты не остался без внимания не на секунду. Чутьё моё и Кремня прямо кричало, что ты чужой, но подтвердить не могли.

- Кремень - это Степанов-старший?

- Он. Как так получилось?

- Не важно. Что теперь думаете делать со мной? Препарировать?

Кельш долго молчал, ероша короткие волосы на голове:

- Смысл? Ах, как Кремня не хватает!

- Так вызовите.

- Я не умею призывать мёртвых.

- Как? Когда?

- Два месяца назад. Погиб. Авианалёт.

- Как жаль-то! А что ж Санёк молчал?

- У него и спросишь. Что ж делать с тобой?

- Я готов работать! Только вот содержимым сейфа становиться не хочу.

- Я тебя понимаю. Ты, знаешь, что-нибудь, пока, можно придумать. Пока никто, кроме меня, не знает. Надеюсь, ты бежать не собираешься?

- Нет. Нам дан реальный шанс помочь стране, используя послезнания.

- Что?

- Знания прошлого из будущего. Этим шансом надо воспользоваться. Я вижу, у вас не очень получается.

- Не совсем так. Я вчера слегка сгустил краски, надеюсь, ты понимаешь для чего.

Я усмехнулся. Развёл меня чекист. Сыграл не на моих слабостях, а на моих "сильностях", на патриотизме.

- Понимаю. Только для чего? Результат же вас сильно удивил. На другой рассчитывали?

- Действовал по наитию. И не на что не рассчитывал. Чувствовал, что есть, что в тебе раскрыть, чуял как.

- И как?

Кельш хмыкнул:

- Ты мне симпатичен. И как человек, и как товарищ, как соратник. Своими действиями ты подтвердил, что достоин доверия. Это была последняя проверка. Слабостей твоих не нашли, решил действовать на особенностях.

- Патриотизм?

- Обострённый. Даже болезненный. И общая эмоциональная невыдержанность.

- О-па! Что-то новенькое!

- Да, а ты как думал? Чекист из тебя не выйдет. Слишком прямолинеен. Хотя, в качестве армейского командира - цены тебе нет.

- Вот и отпустите меня на фронт. Польза будет.

- А здесь? Здесь разве не будет больше пользы?

- Где "здесь"? Там враг, его бить надо, а не разговоры разговаривать.

- Я руковожу отдельной, особой аналитической группой. Мы систематизируем всю информацию о технологиях будущего и ищем пути их наискорейшего применения.

- И как, получается? - ехидно поинтересовался я.

- Не заметно?

- Нет, - пожал я плечами.

- А радиостанция, с которой ты на днях в рейде бегал? Корпус старый, а начинка - другая. С довоенной - ты бы и двух часов на связи не остался. А в метель - за пять километров - только ключом.

Я хмыкнул. Да! Великое достижение.

- Витя, критиковать может каждый. Помочь можешь?

- Не вопрос. Что надо делать?

- Я рад, Виктор, что не ошибся в тебе. Ну, для начала, мне нужно понять, с чем я имею дело, вернее, с кем. Расскажи о себе. О том, другом себе, которого я не знаю.

- А там я такой же. Родился на Урале, учился в маленьком райцентре, в том самом, где Степанов впряг меня в вашу систему. Там же закончил местный экономический факультет сельхозуниверситета. Работал экономистом, грузчиком, плавильщиком в литейном цехе того завода, где мне сделали "доспех", в этом же цехе был мастером, начальником производства, потом завод развалился и я стал путейцем. Железную дорогу ремонтировал. Ах, да, в армии не служил.

- Как не служил?

- Вот так. Ни дня. Зрение у меня плохим было. В военное артучилище не взяли, я их и послал.

- Как послал? Нет всеобщей воинской повинности?