Юрий Иванович - Сумрачное дно

– Лет двести, двести сорок… примерно. Хотя надо будет еще внутри покопаться, может, что из конкретных привязок к датам отыщем, а то и рукописи или книги какие-нибудь. Сейчас или утром?

Я пожал плечами. Какой смысл в этих поисках? Ну узнаем мы дату, а толку? Если спрыгнем отсюда Светозарными, так и о тайнах этих сразу забудем.

– А вот утром и решим! – Я показал рукой дальше вдоль ущелья: – Пройдусь туда, гляну.

Ксана двинулась следом, словно так и надо. И Хрусть не отставал. Подозреваю, что он принял меня за маму… или за папу… если он еще маленький. Местность кот знал – начал носиться во все стороны, всем видом показывая, что это его территория. А метров через триста требовательно захрустел, остановившись возле расщелины, из которой тянуло теплой сыростью. Вряд ли он заманивал нас в берлогу к своим родителям, но копье я на всякий случай сжал в руках покрепче.

Еще в самом начале извилистого прохода нам послышался шум воды, а потом мы увидели пар. Он шел от ручейка, который падал со стены, пересекал небольшую пещеру и исчезал под противоположной стеной. Посреди пещерки было несколько выемок, и в этих лужах найденыш стал прыгать и плескаться не хуже какого-нибудь дельфина. Я даже и не подозревал, что представители семейства кошачьих настолько воду любят.

И стала понятна необычная чистота меха Хрустя. Видимо, он тут частенько купается. Пока я пялился на игрища котяры в воде, моя боевая подруга молниеносно разделась и с радостным писком присоединилась к купанию. Похоже, у нее совсем поехала крыша из-за долгого пребывания в скотских условиях и невозможности нормально помыться. Работая секретаршей, она ох как следила за своей внешностью! И в вопросе устройства банного дня понять красавицу было совсем нетрудно.

Как нетрудно было оправдать и мои действия. У меня тоже поехала крыша, и все тормоза ушли на то, чтобы ее остановить. Основной инстинкт остался бесконтрольным, на него тормозов не хватило. Ну и попробуй проконтролируй себя, если в полутьме призывно белеет обнаженное женское тело! А посему я разделся, пожалуй, еще быстрей и чуть ли не сразу после этого оказался в воде в таком интересном положении, что девушке пришлось меня сильно придерживать, дабы меня не смыло течением. Ну и…

Нас даже присутствие Хрустя не смущало. Да и вел он себя паинькой: сидел в метре от нас, да только менял наклон головы, то так, то этак рассматривая, что мы творим. Вероятно, он в темноте такой с паром умудрялся видеть не хуже меня. Разве что в финале, когда моя подруга слишком уж бурно стала кричать, зверюга вопросительно похрустела. Словно спрашивала: «Ты свою самку и в самом деле хочешь сырой съесть?» Но дальше вопроса дело не пошло. А там и мы уже успокоились. Чуток полежали расслабленно, раскинувшись в почти горячей воде, и вспомнили, что нас могут начать искать.

Так что мы не стали залеживаться, хоть желание продолжить было взаимным. Ограничились только затяжным поцелуем.

– Как только поужинаем, возвращаемся сюда, – заявила Ксана. – А остальным расскажем об этом месте потом…

«Хорошо, что на Дне женщины не беременеют», – подумал я.

Мы быстренько оделись и вернулись в лагерь. Судя по тому, как все посматривали на наши мокрые волосы, народ догадался, что мы отыскали более удобное место для мытья, чем здесь. Но спрашивать никто не стал, потому что поспел горячий ужин и все в единодушном порыве бросились утолять голод.

После ужина Ольшин сказал:

– Надо проверить всю башню. Иначе спокойно не уснем.

Ну, надо, так надо.

– Тимофей, идешь со мной! – распорядился я. – А ты, Степан, в другую сторону пойдешь с…

– Я с ним пройдусь! – неожиданно вызвалась Ксана. Наклонилась ко мне и шепнула на ухо: – Туда ближе, мы вернемся раньше, и я сразу к нашему ручью. Жду тебя там, не задерживайся!

А мне съеденный ужин словно желаний плотских прибавил, так мне вновь захотелось хорошенько и теперь уже долго, долго «мыться». Поэтому я согласно угукнул и, несмотря на отягощенный перееданием желудок, довольно бодро потопал по намеченному маршруту. Правда, чуток не рассчитал, все-таки проходы там оказались довольно сложными. Центральная лестница, которую еще и непонятные конструкции в нескольких местах сильно погнули, была едва проходима, а потом и вовсе закончилась тупиком. А мне-то что? Раз тут никто из хищников не прячется, значит, смело можно возвращаться. И отправляться… Правильно! На помывку.

Вернулись к костру, где в одиночестве сидела Снажа Мятная.

– А где все остальные? – спросил я.

– Спать легли. А Неждан Крепак на пост заступил возле развалин стены.

– А Степан и…

– Тоже вернулись, – ответила молодка. – Ты есть будешь? Еще много осталось…

– Нет, спасибо. Пойду еще осмотрю окрестности.

Глянул на кота, которого за ужином баловали и ласкали все, а посему явно перекормили жареным мясом. Хрусть делал вид, что спит, но я в его сопровождении не нуждался и потопал в его пещерку с водными аттракционами.

И пока дошел, настолько явственно припомнил, что у нас с Ксаной уже было, да плюс то, что мы собирались совершить, что разогрелся без всякого кипятка или горячего душа! Моя любвеобильная натура восторжествовала и моментально взяла все тело под полный контроль. Тем более что обстановка была сугубо мирная, для секса более чем подходящая, вот мои гормоны и разбушевались.

В пещерку я буквально влетел, раздеваясь на ходу и вздрагивая от желания. И набросился на лежащее в воде женское тело. Ксана, видимо, заждалась меня и наградила своими фантазиями более чем бурно. А когда распластала меня и уселась сверху, то вытворила своим задом такие интенсивные движения, что я не удержался и сорвался в нирвану удовольствия.

Замер, приходя в себя и пытаясь отдышаться с закрытыми глазами. Девушка слезла с меня и тоже притихла.

А потом ей захотелось еще. Да так резко, настойчиво и умело захотелось, что моя плоть уже через минуту откликнулась стопроцентной готовностью, и мы продолжили. Но теперь я уже не спешил. Постарался задействовать максимум своих сил и полноту умений, опыта у меня хватало. Так что наконец и девушку прорвало на стоны, хотя до того она сдерживалась. Когда у нее наступил оргазм, и я не смог удержаться от своего второго подряд извержения. А откатившись в сторону и раскинувшись в потоке воды, сообразил: что-то не так.

Попытался припомнить весь процесс. Может, я где-то опозорился как мужчина? Нет, в этом плане все на уровне… А что же не так?

И только поводив языком по губам, слегка опухшим от поцелуев, я уловил странный вкус. Словно мятного чая напился… Или липового? Потому что и этот вкус пробивался из-под мятного… Затем мне вообще поплохело, потому что я каждой из раскинутых рук явственно ощущал женское тело! Одно и то же! Вернее, одну и ту же женскую отличительную особенность: весьма аппетитную грудь. Только левой рукой я ощущал правую, а правой – левую грудь!