Юрий Брайдер - Враг за Гималаями

«…весьма архаичные — каменные ножи, костяные крючки, горшки из необожженной глины, деревянные бумеранги. Их лица и плечи покрывали шрамы, имевшие какой-то ритуальный характер и как бы подчеркнутые мазками мела и охры. Предназначение большинства…»

«…испить это тошнотворное зелье. Результаты не замедлили сказаться. Все предметы, находившиеся в поле моего зрения, раздвоились, а вдобавок приобрели неестественные, зловещие цвета. За стеной жрец продолжал тянуть заздравное песнопение в честь богов-близнецов Ашвинов, и, понимая каждое отдельное слово, я совершенно не мог уловить общий смысл фраз…»

«…хотя я видел все это чужими глазами, находящимися сейчас совсем не там, где мои собственные, и воспринимавшими мир совсем в ином цветовом диапазоне. Тогда я попробовал шевельнуться, и это удалось. Все члены моего тела вновь слушались меня, но — о ужас! — это было не человеческое тело и не человеческие члены. Становились…»

«…в похожей ситуации. Раньше я и подумать не мог, что на такое способны существа, не имеющие никакого представления о гистологии, цитологии и молекулярной биологии. Возможно, здесь имело место…»

«…представлять какую-либо опасность. Перестав существовать как личность…»

«…поистине титанический труд. Собрать по крохам то, что было рассеяно в…»

«…никаких уступок, никаких компромиссов, поскольку объективный анализ хода истории указывал…»

«…это как бы две различные личности, вынужденные сосуществовать между собой. Такой вид мышления был, по-видимому, присущ всем людям на ранних этапах эволюции, недаром ведь они могли общаться с ими же самими придуманными богами. Позже тот же феномен стал расцениваться, как патология сознания…»

Фраза, которой заканчивалась рукопись, никакого смысла уже не имела, но звучала весьма многозначительно:

«…вопреки ожиданиям закончилось полной неудачей…»

— Вот уж поистине не в бровь, а в глаз. — сказал Донцов самому себе.

Аккуратно сложив все листы в стопочку, он сунул их в верхний ящик письменного стола, служивший как бы отстойником, откуда документы отправлялись потом по назначению — одни в архив отдела, другие в собственный сейф, третьи в утилизатор, превращавший бумагу в тончайшую лапшу.

ГЛАВА 20 ЗАДЕРЖКА РЕЙСА

— Эй. там! — Дежурный, которому в ночное время полагалось регулярно обходить все этажи, постучал в дверь кабинета. — Донцов, ты живой?

— А что, есть сомнения? — отозвался Донцов.

— Хватит сидеть взаперти. Домой иди.

— Я тебе мешаю?

— Ты мне на нервы действуешь. Здесь не ночлежка. Про последний случай в восемнадцатом отделении слышал? Там опер тоже остался после работы в кабинете, высосав втихаря пол-литра и в полночь застрелился. На почве семейных неурядиц. А крайним, как всегда, дежурный оказался. Недоглядел, дескать… Попробуй, догляди за вами всеми. Так что заканчивай эти посиделки. Если что-то, касающееся тебя, случится, я сразу перезвоню.

Конечно, дежурного можно было просто послать куда подальше, но «на пороге вечности», как выразился недавно некто, назвавшийся Олегом Наметкиным, опускаться до банального хамства не хотелось.

Прихватив рацию, Донцов покинул кабинет, на пару секунд придержав дверь, дабы дежурный смог убедиться, что посторонние лица внутри отсутствуют, электроприборы выключены и признаков возгорания не имеется.

— Кстати, тебе сегодня пакет прислали, — сообщил дежурный, как бы извиняясь за излишнюю настырность. — Из главка, спецпочтой.

Это могли быть только результаты биологической экспертизы образцов мусора, изъятого из агентурной квартиры, самовольно покинутой Тамаркой-санитаркой. Донцову они были позарез нужны.

— Почему ты сразу не сказал? — накинулся он на дежурного.

— Потому что не обязан. Вас много, а я один.

— А почему сейчас сказал?

— Сдуру. — признался дежурный. — Просто взбрело на ум. В следующий раз обязательно промолчу.

— Где этот пакет?

— В секретариате, как и положено. Людка его утром зарегистрирует и выдаст тебе чин чинарем.

— Мне он в сей момент нужен, а не утром! Как воздух нужен! Это ты можешь понять?

Вконец обозленный Донцов вернулся в кабинет (дежурный, убравшись от греха подальше, в этом ему больше не препятствовал) и, полистав записную книжку, отыскал домашний телефон эксперта. Конечно, звонить в такую пору изрядно намотавшемуся за день человеку было сущим свинством, но все проблемы морального порядка как бы отступили для Донцова на задний план.

Сейчас он ощущал себя не только слугой закона, но и стражем чего-то неизмеримо более важного — Великой исторической предопределенности, которая (а вовсе не любовь, как утверждают поэты) движет солнцем и светилами.

Телефон пиликал невыносимо долго, словно связь устанавливалась не с соседним районом, а с соседней галактикой. Донцов начал уже терять надежду (все сегодня шло наперекосяк, и в русле этой скверной тенденции эксперт мог скоропостижно скончаться, заночевать в другом месте или просто отключить назойливый аппарат), но трубку в конце концов сняли.

— Ал-ло-о! — произнес женский голос, столь сонный, что невольно самому хотелось зевнуть.

— Простите за беспокойство, но дело неотложное, — извинился Донцов. — Георгий Куприянович дома?

— Георгий Куприянович в туалете, — ответила женщина, судя по сварливым ноткам в голосе, законная супруга. — У него от вашего звонка понос случился. Ожидайте.

Судя по времени, которое эксперт провел на унитазе, его мучил не просто понос, а настоящая невротическая диарея, именуемая в народе «медвежьей болезнью». Можно было представить, что за звуки нарушают сейчас ночную тишину его жилья.

Наконец тот, кого Донцов так домогался, буркнул в микрофон:

— Слушаю…

— Георгий Куприянович, это Донцов тебя разбудил. Не обижайся, пожалуйста.

— Ничего страшного. Я все равно не спал. Живот что-то прихватило…

— Надеюсь, не по моей вине?

— Нет. исключительно по собственной. Мне ведро осетровой икры на экспертизу передали. Было подозрение, что это лягушачья, подкрашенная. Есть такая тварь, сибирский углозуб, очень похожий продукт мечет. Но все оказалось вроде бы в порядке. Заодно, конечно, и дегустацию провел. Как выяснилось, зря. Зато мой сортир благоухает теперь, как ресторан «Дары моря». А ты, собственно говоря, по какому поводу звонишь?

— Есть слух, что ты мне сегодня акт экспертизы выслал.

— Не слух, а истинная правда. Но не сегодня, а еще вчера. Ты его разве не получил?

— Не успел. Замотался на службе. Ты результат на словах сообщить можешь? Хотя бы суть.

— Сам знаешь, что по телефону это делать не положено. Один мой товарищ как раз в такой ситуации и погорел. Уж подожди до утра. Недолго осталось.

— Не могу я до утра ждать! — взмолился Донцов. — Мне, может, еще хуже, чем тебе, приспичило. С минуты на минуту должна начаться операция. От твоей экспертизы жизнь и смерть людей зависит.

— Эк тебя разобрало! Ну ладно, сейчас попробую вспомнить… Хотя нет! Опять живот схватило… Подожди секундочку.

Ждать пришлось не секундочку, а намного дольше. Осетровая икра действовала на кишечник Георгия Куприяновича куда эффективнее касторки. Или все дело было в том, что он просто обожрался дармовым деликатесом.

Разговор возобновился только спустя четверть часа, но это время не прошло даром. Эксперт не только вспомнил, но и почти дословно восстановил в памяти весь текст официального заключения.

Вот что услышал от него Донцов:

— Представленные для исследования образцы биологического происхождения представляют собой бытовой мусор, основными компонентами которого являются текстильные волокна, целлюлоза, табачный пепел, клеши разных видов, а также пух и частички оперения какой-то крупной птицы, предположительно семейства врановых. В незначительных количествах присутствует почвенный гумус и кварц, то есть песок. Проще говоря, на интересующей тебя жилплощади проживают изрядные неряхи. Мало того, что, придя с улицы, они не вытирают обувь и стряхивают сигаретный пепел куда ни попадя, так еще и привечают у себя всяких сорок-ворон, а может, и в ощип их пускают. Многим супчик из ворон очень нравится, говорю это тебе как специалист. Сытно, а главное, не накладно… Ну как, такие выводы экспертизы тебя устраивают?

— Сам не знаю, — чуть помедлив, ответил Донцов. — Но ворона все же лучше, чем страус эму или жар-птица. Ворону еще как-то можно понять… Все, отдыхай. Еще раз извини, и большое спасибо.

— Как же, отдохнешь тут. — скорбно вздохнул эксперт. — Чую, опять брожение в утробе начинается.

— А ты икру под волку дегустировал? — поинтересовался Донцов, решивший убить на общение с хорошим человеком еще минуту-другую.