Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне

Его губы шевельнулись, он что-то сказал. Но из-за продолжавшей бесноваться музыки я не смог расслышать ни слова. Увидел только промелькнувшую улыбку. Похоже, он понял.

Застыв на секунду, он продолжал смотреть на меня — не мигая, стараясь что-то внушить. Скорее всего — то, что люди его могут оказаться тут в следующее же мгновение. Люди, приданные ему тут, в ПС, а вовсе не сотрудники СБ в мире яви. И тогда опасаться за свою судьбу придется уже мне.

Такая перспектива меня не обрадовала.

— Извини, капитан, — сказал я и крепко ударил его рукояткой пистолета по голове.

Он упал — точно так же, как упал бы, происходи все это наяву.

Я бросился к двери. Мне нужен был хоть какой-то простор. И место поспокойнее. Подальше от любителей таких сафари, в которых предметом охоты являлся я. В голове промелькнуло, что я слишком долго находился в ПС в одиночестве. Одинокий дример последовательностью и осмысленностью своего поведения притягивает к себе внимание каждого наблюдателя, как дерево, отдельно стоящее на равнине, вызывает любопытство у молнии.

Такой мыслью определялись и мои последующие действия: мне нужно было скрыться в толпе, в толчее людей и событий. Попасть если не в сам Узел нашего макрокона, то хотя бы в Туннель этого самого Узла. В бездну, в которую недавно (или уже давно?) на моих глазах ускальзывал юный и неопытный Степ.

Кстати о птичках: если Степ еще не выбрался — а в Институте сейчас явно не хватало сил, чтобы снарядить серьезную команду для его вызволения, — то он до сих пор может пребывать там, шарахаясь из одного миникона в другой, из другого в третий, стараясь побыстрее выбраться в явь — и, как это бывает с заблудившимися, на деле лишь все больше удаляясь от нее — чтобы в конце концов оказаться в других уровнях, макроконах и плоскостях, нарваться на неприятности — и пропасть уже окончательно, оставляя в институтской палате одно лишь погруженное в кому тело.

Попав в Туннель, я мог, кроме всего прочего, попытаться найти Веника. И не только для того, чтобы оказать ему крупную услугу; чем дальше, тем более я понимал, что мне очень пригодился бы ассистент, подручный, адъютант — называйте, как угодно. И в таком качестве самым лучшим был бы, разумеется, дример, пусть и начинающий, но зато наверняка свой. Если мы будем вдвоем, да еще вернется Минаев — окажемся серьезной силой, способной схватиться с кем угодно.

Итак, мне нужно было в Туннель Узла. Формула перехода была у меня уже на языке. Дело несколько осложнялось тем, что я не знал точно, в каком уровне нахожусь, а формулы для разных уровней сильно отличаются друг от друга — не собственно содержанием, но запускающей их в ход командой — предформулой, так сказать. Приходилось рисковать. Правда, в конечном итоге любая команда привела бы меня в Туннель, но если она для нынешнего моего уровня неправильна, то на вход в Туннель потребуется больше времени — это еще с полбеды — и сил; а вот по этой части я уже испытывал некоторые сложности. В Пространстве Сна не обязательно ни завтракать, ни обедать, но подзарядка нужна.

Я выбежал, оставив камеру с обездвиженным кью-Халдеем позади. Формулу я произнес на ходу. И после двухсекундной паузы — слова команды. И почувствовал, как скольжу, срываюсь, и падаю, падаю, падаю, погружаясь в плотный серый туман, пахнущий болотом и едким дымом, какой бывает, когда горит сырая древесина.

Я падал, и падению этому, казалось, никогда не будет конца.

В ПОИСКАХ СОБЕСЕДНИКА

Когда опытный дример попадает в Туннель Узла, он не мечется суетливо вверх-вниз, действуя наугад; не нажимает, образно выражаясь, на кнопки, как человек, оказавшийся в лифте здания в миллион этажей, но забывший, на каком из этого миллиона помещается то, что ему, человеку, нужно. Не гоняет кабину попусту, потому что каждый раз, когда он подает механизму новую команду, и кабина, замерев на миг, меняет курс и ускоряется, — каждый раз пассажиру вдруг становится совершенно ясно, что он направляется опять не туда, куда следовало бы, но наоборот, от этой точки удаляется и надо немедленно остановиться и не лететь вверх, а скользить вниз, в уже пройденные полмиллиона остановок. Снова кнопки, команда; новая смена вектора — но через секунду-другую пассажир уже нимало не сомневается в том, что прав он был не в этот последний раз, а в предыдущий — и все начинается сначала. Так может поступить снивец — но не дример, а если ух кто-то из нас — то разве что совершенный молокосос. Каким и был Степ, но не был я. Во всяком случае, мне приятно было так думать.

Поэтому я и действовал совершенно иначе. Предоставил кабине направляться туда, куда ей самой хотелось. Вы, конечно, понимаете, что кабину, как средство передвижения, я придумал просто для наглядности; на самом деле никаких кабин нет, да и стены Туннеля не являются чем-то твердым, и прежнее сравнение с экраном тоже чисто условно. Если сопоставлять с чем-то, то уж не с экранами, а со множеством сценических площадок, на каждой из которых идет свое действие, причем каждый раз совершенно другой пьесы. Разница между сценой и экраном, как вы уже догадались, в том, что в экран запрыгнуть или хотя бы влезть нельзя, а на сцену — можно, хотя бы из зрительного зала. Единственное, что уж точно имеется в Туннеле — направление движения: вашего относительно площадок, или площадок относительно вас — это уж как вам угодно вообразить. Скорость движения регулируется опять-таки формулами, забывать которые не советую — если только не хотите превратиться в вечного зрителя отрывков без начала и конца — как это скорее всего и произошло со Степом. Так что я выбрал ту скорость, которая показалась мне самой подходящей, и принялся глядеть. В зрительском положении в Туннеле Узла есть своя сложность: вы должны не только увидеть то, что происходит сию секунду перед вами, но и как можно быстрее найти продолжение действия в противоположной от вас стороне. Потому что ведь не только вы движетесь, но и каждое из открывающихся перед вами действий, каждый миникон, как это называется у нас, тоже течет в своем времени под каким-то углом к вашему, так что вам нужно в мгновение ока — никак не медленнее — сообразить: сближается ли этот миникон с вашим по времени и пространству, или, напротив, — может занести вас, если решите им воспользоваться, куда-нибудь в разгар метанового снегопада на, предположим, Титане, или, если это для вас слишком далеко — на завтрак крокодилам где-нибудь на берегу неизвестного притока Амазонки. Благодаря разности времен одни действия протекают для вас чересчур быстро, иные — слишком медленно, и если вы хотите вмешаться в какое-либо из них, вам нужно предварительно уравнять свою и их хронопластику, а кроме того, еще и определить энергетический уровень того миникона, что тоже весьма существенно: если он намного выше вашего — вы в этой энергии, так сказать, утонете, если ниже — миникон вас просто высосет, и у вас не хватит силы даже на то, чтобы сжать пальцы в кулак.