Грег Бир - Город в конце времён

Джинни снова мигнула от удивления.

— Стало быть, его «сколлекционировали» вместе с камнем! — заявила рыжая Агазутта и с досадой хлопнула по спинке кресла.

— Возможно, еще нет, — покачала головой Мириам. — Но это вскоре случится. Он очень растерян, не знает, что делать.

— Как и все мы, — присовокупила Фарра.

На крыше шипел дождь. Минимус посмотрел вверх; зрачки круглые, океанской глубины.

Бидвелл обернулся к Джинни:

— Мисс Кэрол, вы нас не бойтесь. Мы охраняем и защищаем. А те, что стоят по ту сторону объявления… — Он покачал головой. — Они-то и есть подлинные монстры.

— Ну, раз теперь все стало на свои места, — сказала доктор, — позвольте показать вам, что я нашла в квартире Джека.

Она раскрыла папку и выложила перед девушкой стопку рисунков. Верхний был выполнен акварелью, восковыми мелками и черным карандашом, в отдельных местах с растушевкой пастелью.

— Что-нибудь знакомо?

Против своей воли Джинни нагнула голову и посмотрела на рисунок. Тиадба. Это слово — имя — всплыло самостоятельно. Мой визитер… Это видела Тиадба. Напоминает носы кораблей, устремленных в тяжелые волны. Все три… такие громадины… чем бы они ни являлись. Сейчас ей грустно оттого, что она ушла из-под их защиты…

— Я так понимаю, ответ положительный? — спросила Мириам, посверкивая глазами. Она выложила второй рисунок.

Джинни прикрыла рот рукой и отвернулась.

Изображение — пусть неуклюже, но с мрачным упрямством — вызвало в памяти образ, который ей больше никогда не хотелось увидеть. Исполинская голова — размером с гору — выплывала из-за странных подмостей над холмистой черной землей. Перспективу создавали крошечные, бегущие фигурки. Один-единственный, мертвый глаз головы пялился куда-то вдаль, резким серым лучом пронзая дым и туман. В глотке девушки застрял вопль и через секунду обернулся приступом кашля.

Свидетель.

— Бедное дитя, — промолвила Фарра. — Конан, принесите ей воды.

— Не сердитесь на меня, — сказала доктор Мириам. — Очень мрачная картина, правда? Но нам надо собрать воедино все части. Нам никогда не доводилось наблюдать это воочию.

— И я не видела, — ответила Джинни. — В смысле… не своими глазами.

— Во сне, — кивнул Бидвелл. — А вы встречались с автором рисунков?

Джинни отрицательно покачала головой.

— Это его собираются… «сколлекционировать»?

— Будем надеяться, что нет, — ответила Мириам. — Итак, дамы…

Все встали.

— Пойдемте с нами, вы нам понадобитесь, — сказала Эллен. — Конан, разумеется, остается здесь.

— У меня нет выбора, — пожал плечами Бидвелл.

— Пойти с вами? Куда? — насторожилась Джинни, переводя взгляд с одной женщины на другую.

— Мы проследуем за бурей, — сказала Мириам. — По пятам молний. Дела вот-вот пойдут еще хуже, и никто не знает, что сделает этот юноша. Если он столь же талантлив, как и вы, он — будем надеяться — сумеет дожить до утра. Ах да, кстати… — Доктор сунула руку в карман белого халата и извлекла небольшой сверток в оберточной бумаге. — Это я нашла в ломбарде рядом с клиникой. Пришлось выложить кругленькую сумму, прежде чем хозяин лавки согласился расстаться с этой вещицей.

ГЛАВА 34

Мысли Джека бились, как птица в силках, — с момента звонка и пяти минут не прошло. Может, вылезти через балкон, добраться до крыльца… бежать через аллею? Но сахарное тепло не давало этого сделать.

За дверью — его друзья, густые и сладкие как патока. Нет нужды бежать, нет нужды бояться. Ноги не пойдут. Всякий шаг равноценен. Всякий результат одинаково хорош.

— Мы здесь! — крикнул Главк. — Ты позвонил, и мы пришли дать ответы.

Затем почти беззвучно:

— Боюсь, я его немножко оглушил. Пожалуй, теперь можно попробовать силой, моя дорогая.

Даже после третьего удара по двери — словно шлакоблоком били в несчастное, разлетавшееся в щепы дерево — Джеку по-прежнему казалось, что замечательный исход поджидает его повсюду.

Он немного пришел в себя и шагнул назад. От четвертого удара дверь прогнулась как картон и слетела с петель, вместе с погнутым замковым ригелем на куске лопнувшего косяка. В спальню ворвался вихрь. Где-то запищали крысята. Несмотря на грохот, вой ветра и дождевые брызги, Джек не чувствовал страха. Его ступни словно приклеились к паласу.

Невысокий, налитой, плотный человек в сером твиде вошел внутрь и снял плоскую шляпу толстыми, цепкими пальцами. Лицо его было гладким и румяным как у куклы — жуткой куклы, — а глаза, крохотные и знающие свое дело, в один миг обмели взглядом квартиру вместе с Джеком. Мгновенно возникшая улыбка была зубастой и широкой, как в мультфильме про собачку Тоби. Он сочился искренностью и человеческой теплотой.

— Добрый вечер, — напористо сказал мужчина. Его присутствие требовало уважения — требовало благорасположения.

— Здравствуйте… — прошептал Джек.

Сквозь раму разбитой двери он видел угрожающе нависшую тень. Громадная рука протянулась вперед и на конце этой руки — невозможная ладонь, ладонь героя или злодея из комикса, с мощными суставами, короткими пальцами, скрюченными от таившейся в них силы и боли. Тень сдвинулась под свет: невероятно крупная женщина будто разбухала на глазах. Лицо ее отливало прозрачной, фарфоровой белизной ледяного тороса. Капли дождя стекали по снежно-белым выпуклостям и впадинам, собираясь на кончике широкого, мясистого носа — ноздри зияли как распахнутые канализационные люки. Глаза заливала катарактальная пустота. Беглая улыбка коснулась ее толстых, блестящих от влаги, зеленоватых губ, открывая мелкие, ровно посаженные зубы. Из-под широкой плоской шляпы — смехотворной, словно на голове лежал ворох серого, мертвого мха, — свешивался мокрый локон.

Крысята завизжали голосами перепуганных детей. Главк и его компаньонка — просто-напросто галлюцинация, в этом Джек был уверен. Явный симптом окончательного и бесповоротного выпадения всех его шариков и роликов.

— Так мы войдем? — полувопросительно сказал Главк, хотя уже миновал порог.

Джек всю волю бросил на то, чтобы отступить еще на шаг. Он чуть ли не физически ощущал, как мерзко липнут подошвы к паласу.

Великанша пригнулась, чтобы протиснуться в комнату.

— Это моя напарница, — сообщил Главк. — Ее зовут Пенелопа.

Джек всосал воздух и попытался извернуться, но грустное разочарование гнома придержало его за поясницу. Вещи начали занимать свои обыденные места; порывы воздуха, порхающие пылинки, повороты крошечных событий — все они устроили заговор, чтобы не дать ему сдвинуться с места.