Артур Кларк - Город и звезды. Лев Комарры (романы)

Трудно было сказать, кого это поразило больше, но Олвин первым пришел в себя. Когда они шли — почти бежали — к кораблю, он все думал: всегда ли это создание рук человеческих движется с такой метеоритной скоростью? Мысль эта его тревожила, хотя, когда он сам летел в корабле, быстрота его движения вообще не ощущалась. Значительно более загадочным, однако, было то, что еще позавчера это блистательное создание человеческого гения лежало, скрытое под мощным слоем твердой, как сталь, скальной породы, остатки которой оно еще сохраняло на себе, когда вырвалось из объятий пустыни. Возле кормы и сейчас еще налипли следы земли, спекшиеся в лавовую корку. Все остальное было снесено движением, и обнажился упрямый корпус, который не поддался ни времени, ни разрушительным силам природы.

Вместе с Хилваром Олвин ступил в раскрывшийся шлюз и обернулся к застывшим, потерявшим дар речи сенаторам. Его очень интересовало, о чем они сейчас думают, о чем, в сущности, думает сейчас весь Лиз. Выражение на лицах сенаторов, однако, было таким, что казалось — им в этот момент вообще не до того, чтобы над чем-то размышлять.

— Я отправляюсь в Шалмирейн и возвращусь в Эрли что-нибудь через часок, — сказал Олвин. — Но это только начало, и, пока я буду там, мне хотелось бы, чтобы вы поразмыслили над одним обстоятельством.

Дело в том, что это — не какой-то обычный флайер, на которых люди когда-то путешествовали в пределах своей планеты. Это — космический корабль, один из самых быстрых, которые когда-либо были построены. Если вам интересно узнать, где я его обнаружил, то вы можете найти ответ в Диаспаре. Но для этого вам придется отправиться туда самим, потому что Диаспар никогда не придет к вам первым.

Он повернулся к Хилвару и подтолкнул его к внутренней двери. Тот колебался всего какое-то мгновение. Полуобернувшись, он кинул прощальный взгляд на холм, на траву, на небо — все это такое знакомое — и прошел внутрь.

Сенаторы глаз не отрывали от корабля, пока он — на этот раз достаточно медленно, поскольку путь предстоял близкий — не исчез на юге. Затем седеющий молодой человек, который предводительствовал в группе, с видом философского смирения пожал плечами и повернулся к одному из своих коллег:

— Вы всегда были против того, чтобы мы стремились к каким-то переменам. И до сих пор последнее слово всегда оставалось за вами. Но теперь... я не думаю, что будущее — за какой-то одной из наших фракций. И Лиз, и Диаспар — они оба завершили некий этап своего развития, и вопрос заключается в том, как наилучшим образом воспользоваться создавшейся ситуацией.

— Боюсь, вы правы, — последовал угрюмый ответ. — Мы вступили в полосу кризиса, и Олвин знал, что говорит, когда настаивал, чтобы мы отправились в Диаспар. Они теперь знают о нашем существовании, так что таиться больше нет никакого смысла. Мне представляется, что нам лучше все-таки войти в контакт с нашими двоюродными братьями. Весьма возможно, что мы найдем их стремящимися к сотрудничеству в куда большей степени, чем прежде...

— Но ведь подземка закрыта с обоих концов...

— Мы можем распечатать наш. И пройдет не так уж много времени, прежде чем Диаспар сделает то же самое...

Сенаторы — и те, что находились в Эрли, и остальные, рассеянные по всей территории Лиза, — взвесили это предложение и всей душой невзлюбили его. Но иного выхода, похоже, просто не было.

Росток, высаженный Олвином, начал расцветать быстрее, чем можно было надеяться.

Горы еще зябли в тени, когда корабль достиг Шал-мирейна. С высоты, на которой они находились, огромная чаша крепости выглядела совсем крохотной. Казалось просто невероятным, что когда-то от этого вот черного как ночь кружка зависели судьбы Земли.

Как только Олвин приземлил корабль среди развалин на берегу озера, леденящая душу атмосфера одиночества и заброшенности охватила его. От открыл шлюз, и тотчас же мертвая тишина этого странного места просочилась внутрь корабля. Хилвар, который за все время этого короткого путешествия едва ли вымолвил больше дюжины слов, негромко обратился к Олвину:

— Почему ты снова пришел сюда?

Олвин молчал, пока они не добрались до кромки воды. И только тут он отозвался:

— Мне хотелось показать тебе, что это за корабль... И еще я надеялся, что полип, возможно, снова существует... У меня такое ощущение, что я перед ним в долгу, и мне очень хочется рассказать ему о том, что я открыл.

— В таком случае тебе придется подождать, — сказал Хилвар. — Ты возвратился слишком рано.

Олвин был готов к такому повороту дела. Возможность того, что полип жив, была слишком уж слаба, и Олвин не особенно огорчился тем, что его ожидания обмануты. Воды озера лежали совершенно спокойно, в них больше уже не бился тот напряженный пульс, что так поразил их в первое посещение. Олвин опустился на колени возле воды и стал вглядываться в холодную, темную глубину.

Крохотные полупрозрачные колокольчики, за которыми тянулись почти невидимые хвостики, медленно перемещались в разных направлениях под самой поверхностью. Он опустил ладонь в воду и зачерпнул один такой колокольчик. И тотчас же выплеснул его обратно, ойкнув: колокольчик его стрекнул.

Придет день — возможно, через несколько лет, а то и столетий, — и эти вот безмозглые кусочки протоплазмы снова соберутся вместе, и снова народится огромный полип, его сознание пробудится к существованию, и память возвратится к нему. Было бы интересно узнать, как примет это существо все, что ему, Олвину, удалось узнать... Быть может, ему будет не слишком приятно услышать правду о Мастере... В сущности, оно, возможно, даже не захочет признаться самому себе в том, что все эти столетия и столетия терпеливого ожидания прошли совершенно бесцельно...

Но — бесцельно ли? Хотя полип и был обманут, но ведь его столь долгое бдительное терпение оказалось теперь вознаграждено. Чуть ли не чудом он спас из забвения прошлого знание, которое иначе было бы безвозвратно утрачено... Теперь это существо, распавшееся на клетки, сможет наконец отдохнуть, а его символ веры отправится туда, где почили миллионы других верований, полагавших себя вечными...

 ГЛАВА 19

В задумчивом молчании шли Хилвар с Олвином обратно, к ожидавшему их кораблю. Как только они взлетели, крепость стала темной тенью среди холмов, она быстро сокращалась в размерах, пока не превратилась в странный черный глаз без век, обреченный на пристальный, вечный взгляд вверх, в пространство, — и вскоре они потеряли его в огромной панораме Лиза.

Олвин ровным счетом ничего не делал для управления кораблем. И все же они поднимались и поднимались, пока весь Лиз не распростерся под ними — зеленым островом в охряном море. Никогда прежде Олвин не забирался так высоко. Когда наконец корабль замер, внизу под ними полумесяцем лежала теперь вся Земля. Лиз отсюда выглядел совсем крошечным — изумрудное пятнышко на ржавом лике пустыни. А далеко, у самого закругления этого полуосвещенного шара, что-то сверкало, будто рукотворный драгоценный камень. Таким Хилвар впервые увидел Диаспар.