Сергей Барнатин - Сквозь хаос многомирья

— Да, жили, — тихо сказал Инар и больше не проронил ни слова.

Ститри тоже не стала продолжать разговор. Куда больше сейчас ее волновала будущая встреча с Везавием. Если Ститри правильно рассчитала — в резерве Верхнего не осталось ни одного обращения к вместилищу. Теперь он мог или выйти на открытый бой, или подстроить какую-нибудь пакость. Горожане хоть и бессильны перед Везавием — будут сочувствовать только Ститри, а это дорогого стоит.

Ститри была уверена в предстоящей победе. На белом скакуне, под завывание длинных труб с минарета она въезжала в ворота города. Огромная толпа восторженно встречала ее, а шикарно разодетое войско едва сдерживало натиск любопытных. Сперва Ститри волновалась, но, увидев ликование солдат, успокоилась. Она преисполнилась величия. Гонец дошел до города, и «новому пророку» устроили воистину грандиозную встречу.

Впереди стояла трехметровая каменная статуя женщины с шестью руками. К Ститри наклонился Инар.

— Вы должны коснуться статуи, — громко прокричал он.

Ститри сошла с коня. Тысячи розовых лепестков посыпались на нее. Экстаз достиг апогея. Ститри величественно приблизилась к статуе. Она чувствовала себя богиней. Ее рука коснулась изваяния… И двухметровая глыба ожила. Статуя медленно повернула голову, затем развела руки. На Ститри посыпалась каменная крошка. Опьяненная своим «божественным величием», она не сразу сообразила, что происходит. Лишь когда восторженное ликование толпы сменилось ревом ужаса, а в руках статуи появились огромные мечи — Ститри поняла, в какую ловушку угодила.

Тремя правыми руками статуя нанесла удар. Ститри упала. Мечи прошли мимо и вдребезги разнесли красивый фонтан слева. Продолжая дико реветь, толпа бросилась бежать, безжалостно топча зазевавшихся.

Ститри выхватила меч и рубанула статую по правой нижней руке. Грохот падающих камней и столб пыли на миг окутали место битвы. Ститри отошла. Она была готова продолжить сражение, но резкая боль пронзила спину, и в следующее мгновение из ее груди вылезло ржавое острие копья. Из горла горячим потоком хлынула кровь. Превозмогая чудовищную боль, Ститри медленно повернулась. Сзади стоял Инар. Его руки и подбородок дрожали, а по щекам крупными каплями текли слезы. Он словно просил прощения за свой поступок.

Ститри собралась с последними силами.

«Я прощаю тебя», — хотела сказать, но, захлебнувшись кровью, лишь что-то невнятно прохрипела и замертво упала на руки Инара.

Глава 23

Ститри виновато опустила голову. Она вела себя в Исшахе, как дура. Ей стыдно было смотреть Марку в глаза. Что она может сказать в свое оправдание?! Да и станет ли Марк слушать?! Он все видел, все!

— Не надо так убиваться, Ститри. — Голос Марка звучал успокаивающе. — Не все еще потеряно.

— Разве?.. — Ститри подняла голову, она плакала. Я вела себя как последняя дура!

— Перестань, в том нет твоей вины, скорее моя. — Марк подошел к Ститри и взял ее за руку. — Я знал, что поединок будет проходить в личной изоляции Верхнего, но забыл сказать. Прости меня.

— Это его изоляция? — удивилась Ститри, сразу перестав плакать.

— Да, Верхний взял ее из материнского мира.

— Но это же грубое нарушение правил! — возмутилась Ститри. — Он не смел отрывать людей от их мира и изолировать, чтобы властвовать.

— Он не нарушал правил. Понимаешь, Ститри, устойчивых миров во Внутреннем пространстве Вселенной не так уж много. Все остальные лишь своеобразное отражение — тень, их великое множество. Цепочка из мгновений прошлого устойчивого мира. Если вырезать кусок, то вырастает новый, как у ящерицы хвост. Цепь не влияет на главное звено. Оно — настоящее, и оно непоколебимо. Миры из цепи прошлого на первый взгляд ничем не отличаются от главного звена, но они неустойчивы в пространстве. И чем больше у такого мира будущего и меньше прошлого, тем незначительнее он. Конечно, можно и тень сделать главным звеном, но для этого необходимо замкнуть круг. Тогда все промежуточные звенья цепи нейтрализуются, и тень растворится в устойчивом мире. И станет одним целым. Но чем дальше уходит в будущее устойчивый мир, тем труднее замкнуть круг.

— Верхний взял свою изоляцию из далекого прошлого, — догадалась Ститри.

— Да. — Марк отпустил руку Ститри. — Изоляция Верхнего взята из далекого прошлого. Люди, над которыми властвует Везавий, — тени. Они не могут повлиять на чистоту Верхнего, что бы он с ними ни делал.

— Чушь! — взорвалась Ститри. — Они живые! А Верхний… Он чист лишь снаружи. Никто не может быть кристально чистым! Если даже будешь вести себя очень аккуратно и соблюдать идиотские правила — ты не измажешься, но гниль начнет пожирать тебя изнутри. Это и происходит с Верхним. Нельзя быть кристально чистым, оставаясь безучастным к горю людей. Если нет сострадания и любви, их место занимает чернота. Все чистые в один «прекрасный» миг рискуют стать черными! Неужели это так трудно постичь?!

— Это понимаю я, это понимаешь ты, но это трудно будет объяснить Учителям и Чистым.

— Они поймут. — Ститри взяла Марка за плечи. — Везавий допустил ошибку. Ему не следовало открывать для чистых свою изоляцию. Они увидят суть и сделают соответствующие выводы!

— Чистые уже бывали у Везавия, — возразил Марк.

— Знаю. — Ститри так взмахнула рукой, словно отстранилась от чего-то гадкого. — Но это были избранные Чистые, которых избрал сам Верхний, то есть — Гниль. Они пользовались женами людей, с белым безразличием убивали их детей… И делали много чего еще. Обо всем этом я узнала из мыслей Инара. Тень!.. Ха! Не думаю, что тень способна так ненавидеть, любить…

— И предавать… — закончил Марк. Ститри вздрогнула.

— Он просто растерялся. Целую вечность Везавий вдалбливал им в голову, что, если статуя оживет, это означает, что ее коснулся посланник злых джиннов. Инар не успел ничего понять, он действовал под влиянием многолетнего внушения. Пророчества Верхнего так пугали людей, что они старались не вспоминать о нем. Как о жутком, кошмарном сне, который никогда не сбудется. Неудивительно, что мне не удалось ничего узнать о пророчестве. Люди были слишком напуганы.

— Возможно, ты и права, — произнес Марк. — Посмотри.

Перед Ститри возникло окно в изоляцию Верхнего. Это была Исшаха, площадь, поздний вечер. Тело Ститри висело, подвешенное за ноги к столбу, а руки были прикованы к огромному камню. В ее груди зияла рваная дыра, из которой медленно вытекала кровь.

Ститри отвернулась.

— Положение незавидное, — тихо произнесла она.

— Да, и когда ты восстановишься, Верхний совершит обряд убиения «демона» во славу Аллаха — последний раз для тебя.