Кристофер Кубасик - Подмененный

Питер по-прежнему держал его за горло.

- Продолжай! Ну, говори!

- Что?

Тролль взял упыря за запястье и поднял над землей.

- Я не верю ни единому твоему слову. Ты пойдешь со мной, и пока я не проверю эти сведения, посидишь у меня. В клетке. Если будешь плохо вести себя, я брошу тебя оркам и эльфам.

- Поверь, я же сказал правду...

Питер с размаху, не очень сильно ударил Лендсгейта о стену.

- Послушай, я не верю. Я пришел поговорить с тобой, а ты решил скормить меня своим выродкам. Так что и насчет "Микротека" ты мог соврать, во-вторых, без тебя я не смогу покинуть Жуткие могилы. Кстати, где мой пистолет?

Глаза у Лендсгейта широко раскрылись, он машинально сунул руку под мышку. Питер успел прижать его кисть к груди. Вампир вскрикнул от боли. Питер проверил его кобуру, потом вытащил свой "зверобой".

- Отлично. Теперь чем скорее мы покинем это отвратительное место, чем скорее ты докажешь, что не врешь, тем быстрее вернешься домой. К своим паскудникам.

Лендсгейт кивнул.

- Чудесненько! Пошли.

Он повернул доктора и, подталкивая в спину, погнал вверх по лестнице. Дулом постоянно тыкал ему в затылок.

- Эй, вы! - обратился он к толпе вампиров, которые загораживали верх лестницы. - Мы с вашим хозяином решили прогуляться. Он скоро вернется. Так что, - он сделал паузу, потом заорал во всю силу: - РАССТУПИСЬ, ГАДЫ!

Вампиры нехотя образовали проход.

За двадцать минут Лендсгейт вывел Питера к границу Жутких могил. Вампиры следовали за ними по пятам сгейт то тут, то там мелькали их неясные багровые тени. Ни предупреждения Питера, ни приказы Лендсгейта - ничего не помогало. Упыри двигались как завороженные. Питер невольно усмехнулся к пожалел этих ребят - конечно, обидно, когда такой огромный кусок мяса уходит из-под носа.

- Может, отпустишь меня, Питер? - неожиданно сказал Лендсгейт у края развалин. - Пожалуйста... Два года я не покидал Могилы.

- Это плохо. - Тролль смотрел куда-то в сторону.

- Питер... Ради твоего отца... На той стороне я монстр. За наши головы там назначена награда.

Лендсгейт не мог унять дрожь. Его колотило тем сильнее, чем ближе были два каменных столба, указывающих на выход из этого жуткого царства. Питер остановился, и Лендсгейт опустился на корточки. Он сразу стал запоминать собаку.

- Ну пожалуйста, Пнтер... - заскулил ученый и посмотрел на тролля - в глазах у бывшего светила наукк стыл животный страх, - Не стоит выводить меня отсюда. Ну, Питер!.. Мне туда нельзя, там все такое чуждое, враждебное. Я сказал все, что знаю. Здесь я - человек, я владею их душами и телами...

- Если у вас остались души! - не выдержал Питер.

- Правильно, но что мы можем поделать. Два года я провел здесь, вроде бы неплохо устроился... Там, - он ткнул когтистой лапой в сторону притихших к рассвету развалин, пустыми черными глазницами окон смотревших на занимающееся угро. - Там со мной такое сотворят... - Его даже передернуло. - Заставят пить молоко... Это ничего, ничего, я выпью. Потом, правда, будет плохо. А то еще станут руки-ноги ломать. По сантиметру. Косточка так хрусть!.. Побойся Бога, Питер.

Изо рта вампира обильно текла слюна, по краям губ выступила пена. Каждая капля этой зловонной жидкости, то и дело падавшей на снег, вызывала у Питера приступ тошноты.

- Питер, Питер, вспомни, ты всегда приходил ко мне за советом. Ну пожалуйста... Хорошо, я скажу. "Микротек"... Может быть, и "Микротек". Но скорее всего "Джинииринг"... Это во Франции. Это, я думаю, наверняка. Это все, Питер, я больше ничем не могу тебе помочь. Не уводи меня отсюда. Пожалуйста...

Питер глянул на пускающего слюни вампира, и у него сжалось сердце. При всем желании это пресмыкающееся у его ног существо нельзя было назвать доктором Лендсгейтом. А тем более человеком. И тем не менее так оно было, и от этого никуда нельзя было уйти. Ладно, Лендсгейт обратился во мразь, но он, Питер, тролль или человек? А если доктор соврал? Что ж... тогда придется поискать другой источник информации.

- Ступайте, доктор Лендсгейт, - тихо сказал он, - возвращайтесь.

Вампир вздрогнул и, почувствовав свободу, быстро, на карачках засеменил между кучами щебня и разбросанными вокруг бетонными глыбами. Потом поднялся на ноги и не оглядываясь бросился в спасительную темноту.

Тролль благоразумно выскочил за пограничные столбы и уже здесь, на мертвой улице, в окружении пусть даже и брошенных, сгоревших, но привычных и родных домов остановился. Обернулся, глянул назад... Ноги подогнулись в коленях, он едва не упал прямо на грязную улицу. Ничего постыдного в этом не было, он даже не думал о стыде - ему так хотелось прижаться щекой к замусоренному, оплеванному асфальту! К сожалению, расслабляться было нельзя - вампиры конечно же следили за ним из своего заповедника.

- Питер! - послышался из развалин торжествующий визгливый голос доктора Лендсгейта. Тролль обернулся, в той стороне никого не было видно. Питер! Я сказал правду! "Джинииринг" во Франции! Приглядись-ка к ним.

9

Только на рассвете, когда зыбкий, розоватый свет зажегся в небе над брошенным районом, Питер наконец добрался до убежища Нона. По улицам уже бродили многочисленные толпы бездомных. Этот час суток Питер хорошо помнил по прежним годам. Потом движение здесь прекратится - кто-то отправится отсыпаться в свою нору, кто-то так и будет целый день стоять столбом в подворотне. Одним словом, люди замрут, жизнь остановится, разве что дети еще будут носиться по улицам или копаться в мусорных ящиках. Но это потом, а сейчас все здесь находилось в движении. Казалось, бездомные устроили демонстрацию и все разом решили покинуть Нуз, где они бродили всю ночь, и оккупировать Лун. Люди двигались безмолвно, деловито. Каждый здесь прекрасно знал свою задачу - найти хотя бы маленький кусочек пищи. А если повезет, на глаза попадется труп какого-нибудь бродяги - кто-то же должен был сдохнуть в этих мрачных руинах! Труп такого же оборванца - это ценная добыча. На нем можно отыскать нож, а если покопаться в лохмотьях, то и ломоть хлеба.

Некоторые бродяги отрывались от своих дел и пристально, подолгу следили за Питером, когда он квартал за кварталом одолевал Стейт-стрит. Из его ран сочилась кровь, и на снегу оставались красные следы, одежда была изодрана в клочья, левую руку он осторожно придерживал правой. И все же к этому гиганту троллю лучше было бы не приставать. На это у бродяг нюх. Идет человек, измочаленный, уставший до крайности, и благодушно улыбается. Значит, силенки у него еще остались; значит, стоит только сунуться, и он тебе такого пинка закатит, что улетишь на десяток метров. Хорошо, если встанешь... а этот ублюдок тролль так и будет весело ухмыляться. Выходит, удачная ему сегодня выпала ночка. Лучше не связываться. Батюшки, да у него за пазухой такой большой пистолет?! Такие в магазинах "зверобоями" называются. Нет, пусть лучше идет своей дорогой, такого захочешь с товарищами взять за пищик1 или на прихват2 - пинками не отделаешься. И взгляд как у дурака! Идет, лыбится... Иди, иди, голубь... Ну тебя!