Эрик Рассел - Безумный мир

— Мало. — Хансен махнул в сторону бесстрастного Армстронга. — Этот тип обещал мне полтора. И врать он горазд куда больше вас!

Мириам хихикнула. Линдл принял сердитый вид. Армстронг промолчал.

Угрюмый и молчаливый Вомерсли неожиданно очнулся и прорычал Линдлу:

— Напрасно стараетесь! Они все совершенно ненормальные, что бы там ни утверждал ваш психотрон. — Он пыхтел, как большая рассерженная лягушка. — Отстаньте от них. Пусть будет что будет.

Клэр Мэндл снова встала и нерешительно заговорила:

— Джон, я пыталась помочь. Поверьте, я…

— Молчите, Клэр! — властно и сурово оборвал ее Горовиц. — Я уже говорил вам, что помощь и вмешательство в чужие дела — абсолютно разные вещи. Первое разрешено, второе — нет. Категорически нет! — Он подождал ответной реакции, но Клэр молчала. Армстронг сидел, как огромный неуклюжий медведь, и твердым холодным взглядом смотрел на Линдла. Горовиц, в свою очередь, наблюдал за Армстронгом, словно тот был редкой бабочкой, пришпиленной к доске.

— Этот человек, — сказал Горовиц, тщательно выговаривая слова, — хорошо знает, что он хочет сделать, и он намерен посмотреть, можно ли это сделать вообще. Если он потерпит неудачу, это — судьба. Если ему повезет — это тоже судьба. — Горовиц пожал покатыми плечами. — И добавить тут нечего!

— Вы что, тоже спятили? — осведомился Линдл, в его глазах загорелись красные огоньки.

— Как вы смеете говорить такое мне? — Горовиц задал вопрос холодно и равнодушно, но эффект получился потрясающий.

Огоньки в глазах Линдла потухли, и он заметно съежился в кресле. Облизав губы, он произнес:

— Прошу прощения. Не нам ставить под сомнение ваши идеи.

В холле громко зазвонил колокольчик. Горничная бросила испуганный взгляд на Синглтона, который моментально переадресовал его Армстронгу. Последний кивнул Хансену:

— Прихватите своих парней.

Хансен в сопровождении двух человек направился к выходу. Линдл, напустив на себя смиренный вид, откинулся на спинку кресла. Глаза его были устремлены в потолок, казалось, он чрезвычайно озабочен чем-то, весьма далеким от происходящего. Он качнулся, оторвав от пола передние ножки кресла, а затем стал отклонять кресло все дальше и дальше.

Прежде чем кресло сенатора коснулось вделанной в стену кнопки, Армстронг хладнокровно ударил Линдла по затылку. Тело дернулось два раза и сползло на пол. Мириам как-то странно взвизгнула, Клэр спрятала лицо в ладони.

В следующую секунду, показавшуюся вечностью, Армстронг успел перехватить быстрый взгляд Горовица, с угрожающим видом снявшего очки. Но сделать он ничего не успел. Синглтон, только что скуливший от безумного страха, вдруг поднялся во весь свой невеликий рост, в руке у него был револьвер, прежде спрятанный под подушкой кресла. Дрейк бросился на него безоружный.

В холле послышался шум, прогремели два выстрела, громко вскрикнула Мириам, заглушив быстрый топот ног. Армстронг прицелился было в Синглтона, но Дрейк заслонял цель. Опустив револьвер, Армстронг вскочил с подлокотника кресла, резко развернулся на одной ноге, выдернул Вомерсли из объятий одного из агентов Хансена и с размаху стукнул его рукояткой по голове. Вомерсли вскрикнул и мешком свалился на пол.

В холле снова раздался выстрел, за ним еще два. Мириам, открыв рот, начала выделывать какие-то безумные па. Еще один выстрел прогремел уже в комнате, и Дрейк рухнул рядом с креслом Синглтона. Тот отпихнул тело, вскочил на здоровую ногу и, истерично визжа, трясущейся рукой направил револьвер на Армстронга. На секунду Синглтон отвлекся, скосив глаза в сторону одного из агентов Хансена, и это промедление оказалось для него роковым.

Раненый Дрейк толкнул его под колено, опрокинул на пол и вырвал оружие. Прогремел еще один выстрел, и Синглтон вскрикнул, как попавший в капкан зверь. Он судорожно сложился пополам, вытянулся, сложился и снова вытянулся, корчась и извиваясь, прижимая руки к животу.

Лежа на ковре, Дрейк выплюнул сгусток крови и слабым, угасающим голосом выговорил:

— Этот закон… слишком хорош для всяких… проклятых марсиан… око за око… — Он с усилием поднял револьвер и послал пулю позади правого уха Синглтона. — Стоящее дело, — прохрипел он, — стоит делать как следует. — Что-то булькнуло у него в горле. Пальцы, сжимавшие револьвер, разжались, голова откинулась на согнутую левую руку, и он перестал дышать.

Армстронг огляделся. Горовиц по-прежнему стоял у камина, не переменив позы, и выражение его лица было все таким же бесстрастным. Клэр сжалась в кресле, уткнувшись лицом в ладони. Мириам, как в столбняке, застыла у двери, а Хансеновский агент с мрачным видом созерцал трупы — Дрейка, Синглтона и Линдла.

В дверях появился Хансен. Он подталкивал перед собой горничную, а за ним вошли Джордж Куин и один из агентов.

— Мы потеряли одного из ребят, — сказал Хансен. — Зато ухлопали двоих. — Его темные ястребиные глаза изучали перепуганную служанку. — Едва они вошли, она каким-то образом подала им сигнал. Конечно, те сразу схватились за пушки. И пока мы выясняли отношения, это милое создание попыталось удрать. Если бы ей это удалось, сюда слетелся бы весь город. Куин еле успел ее поймать.

— Отлично сработано, Джордж, — одобрил Армстронг.

— Не говори «гоп», — заметил Куин. — Через двадцать минут они будут звонить, дабы удостовериться, что все в порядке. — Он повернул озабоченное лицо к Армстронгу: — Я знаю, ребята, что вы затеяли все это ради меня, но…

— Некогда болтать. — Армстронг нетерпеливо взмахнул рукой и обнаружил, что все еще сжимает револьвер. Он сунул оружие обратно в карман. — Нужно сматываться. Быстро. Мертвых оставим, а остальных заберем.

— Всех? — Хансен пересчитал оставшихся: Горовиц, горничная, Клэр Мэндл, едва живой Вомерсли, шевелившийся на ковре. — Четверо лишних!

— Мы не можем оставить здесь никого — погоня начнется сразу же. Мертвые не болтают — пусть живые поломают голову о том, что тут произошло. Это хоть немного их задержит, у нас сейчас каждая минута на счету. Решено — забираем все машины и всех живых. — Он взглянул на Горовица: — Вы первый — марш! Клэр отняла руки от лица и проговорила: — Джон, я понимаю, что вам нужен Куин, но зачем вам нужен этот человек? Я не…

— Потом, — мягко сказал Армстронг, — потом. Не сейчас. — Он подтолкнул Горовица. Ученый покорно двинулся к выходу. Как ни странно, Армстронг больше не испытывал к нему ненависти. Как будто умирающий Дрейк последним выстрелом отомстил за них обоих… И сейчас Армстронг ощущал только холод — холод смерти многих и многих миллионов мертвецов, которые скоро покроют Землю ковром — если он не сумеет предотвратить всемирную бойню. И наверное, именно этот холод заставил Горовица повиноваться без уверток и колебаний, когда Армстронг коротко скомандовал ему: