Евгений Филенко - Гнездо Феникса

– Константин, – снова позвал командор.

– Да, да, я слышу.

– Простите, что я вас потревожил.

– Я толком и не спал. Так, видения какие-то бредовые… А вы бы уснули?

– Полагаю, что да. Если бы, конечно, я был на вашем месте, а не на своем.

Джед недовольно заворчал спросонья и спрятал лицо в ладони. В дальнем углу, не закончив дискуссии, плечом к плечу мирно возлежали ксенологи. Кратов бесшумно поднялся.

– Идите сюда, к столу, – позвал Дилайт. – Можете даже сесть в мое кресло.

– Спасибо, – сказал Кратов, но остался на ногах. Прислонился к влажной стене подле окна. Оттуда тянуло прохладой. – Как вы догадались, что я знаю сакральный язык Аафемт?

– Допустим, для меня это давно не секрет, – усмехнулся Дилайт. – Вы же сами при каждом удобном случае подчеркивали свою любознательность. Ваша редкая осведомленность о предмете исследований всплыла уже при первой нашей беседе. Уместно было предположить, что вы не упустили случая узнать о своих предшественниках на Уэркаф побольше… И потом, я вас проэкзаменовал.

– Как?

– У меня такой обычай: экзаменовать всех новых людей в своем окружении на знание иностранных языков. Особенно когда это касается языка Иовуаарп… Если помните, я предположил, что первопроходцы обидятся на то, что мы сокращаем имя планеты более чем наполовину. И вы тотчас же со свойственным вам прямодушием возразили мне.

– Здорово вы меня подловили…

– Это моя работа.

– Проще было бы спросить в лоб. И я бы не стал скрывать. К чему мне это?.. Так вот, о прямодушии. Когда я излагал Вилге и Биссонету свою гипотезу о ситуации на Уэркаф, мне в голову пришла еще одна мысль. И она была изречена. Биссонет, помнится, осмеял меня. Вилга промолчал и, возможно, не запамятовал сказанного.

– А вы не забыли, что мысль изреченная есть ложь? Впрочем, могу обещать, что смеяться не стану.

– Я сказал, что Иовуаарп, вероятно, не отказались от наблюдений за своей находкой так бесповоротно, как о том объявили во всеуслышание. И сейчас присутствуют на планете. В составе нашей миссии.

– Забавно. – Лицо Дилайта было непроницаемо. – Я был бы удивлен, отнесись доктор Биссонет к вашей выдумке серьезно. И вы, разумеется, немедленно перечислили имена предполагаемых соглядатаев?

– Разумеется, нет… Отчего-то я пришел к убеждению, что среди нас должен быть только один соглядатай. Например, из соображений разумной достаточности. И сразу решил, что это либо вы, либо Элул. А потом уверенно остановился… на последнем.

Дилайт тихонько засмеялся и посмотрел на Хаима. Тот лежал на спине, разметав конечности, и мирно посапывал во сне. Слабый заревой отсвет из окна падал на его потное лицо, заросшее диким, наполовину седым волосом.

– Нетривиальный выбор, – сказал командор.

– Почему же? Логично предположить, что это должен быть не случайный в миссии человек. Наверняка работающий в ней с самого начала. Поэтому навигаторы и ксенологи из ИОК сразу отпадают. Временно отсутствующих – Брезе, Хофмана и прочих мне незнакомых, – я решил во внимание не принимать. Остаются двое.

– Странный у нас складывается разговор. Никак не могу отделаться от ощущения, что мы играем в какую-то не очень взрослую игру… Так почему же Хаим, за что ему такая честь?

– Потому что вы гораздо больше кого-либо похожи на разведчика. Почаще глядите в зеркало, командор. У вас внешность супермена из детских комиксов, которому приказали заняться скучным делом. Ясно как дважды два: если дойдет до подозрений, первой кандидатурой будете именно вы. А настоящий разведчик обязан растворяться в толпе, ничем не привлекая постороннего внимания.

– Где вы нахватались таких познаний из области разведки? – спросил Дилайт, озадаченно улыбаясь.

– Я любопытный. И в детстве прочел много старых шпионских романов.

– Лучше бы вы читали сказки…

– Но потом я припомнил восточное правило с красивым названием «Двойное эхо». Правда, оно рассчитано на профессионалов, а не на вольных стрелков вроде меня. Но те, кто посылал шпиона на Землю, наверняка думали, что здесь ему непременно придется столкнуться с профессиональной контрразведкой.

– Бог с вами, Константин! Шпионы, контрразведка… Кому это сейчас нужно?

– Это только термины. Я знаю, что нам нечего скрывать, и никакой контрразведки на Земле давно не существует. Но более благозвучные обозначения сейчас мне просто не идут в голову… Так вот, это правило сводится к тому, чтобы обмануть именно специалиста. Который обойдет своим вниманием тех, что так и напрашивается на роль шпиона, и сразу займется неприметными личностями. Поэтому разведчик, работающий шумно и в открытую, имеет прекрасный шанс на успех. Кому в голову придет подозревать такого?

– Только вам, – покивал Дилайт. – И все же я протестую против «шпиона». Вы сами говорите: нам нечего скрывать. Да никто и не думает тайно вредить человечеству, вербовать среди людей «пятую колонну» или воровать секреты гравитационного движителя. Тем паче, что честь его создания принадлежит совершенно иной расе… Но вы все же грешите на меня?

– Угу, – сказал Кратов. – Вот еще аргумент: однажды Павел сказал мне, что существуют гуманоидные расы, практически внешне неотличимые от людей. И даже заключались-де смешанные браки. Но детей от таких браков не бывает. У Хаима четверо. А вы, между прочим, одиноки.

Дилайт снова засмеялся.

– Кстати, вы не примеряли роль соглядатая к себе? – спросил он. – Если оперировать словарем шпионской литературы, то «легенда», с какой вы внедрились в миссию, также весьма уязвима. Хотя должен заметить, что еще больше вы тянете на неплохого агента спецслужб по выявлению инопланетных наблюдателей. Не преувеличены ли слухи о тихой смерти земной контрразведки?

– Даю вам честное слово, – торжественно произнес Кратов. – Я рядовой плоддер со слабыми навыками вождения небольших космических посудин. Не больше и не меньше. Истиносвет не гаснет. А если вот так же впрямую я спрошу вас?..

– Вне всякого сомнения, я отвечу отрицательно. И тоже поклянусь самой страшной клятвой. Так что давайте считать, что Иовуаарп и впрямь утратили интерес к своим дальним сородичам.

– Давайте… Кстати, что вообще могло его возбудить, этот интерес?

– Масса причин. Например, сострадание. Как вы могли предположить, Иовуаарп и Аафемт – одна раса. Распавшаяся на две неравные половины в незапамятные времена. И материнской расе невыносимо тяжело смотреть на то, как вырождаются, изводят самих себя ее заблудшие дети. И больно сознавать, что нет никакой возможности убедить этих заигравшихся в жестокие игры детишек покинуть горящую песочницу…