Майкл Крайтон - Парк юрского периода

«Проклятье! — подумал Недри. — Что это за место?»

Река ведь тянулась по острову на много миль… Недри снова поглядел на часы. Миновало уже семь минут.

— Ты влип, Деннис! — сказал он вслух сам себе.

И словно в ответ из леса раздалось негромкое уханье совы.

Однако Недри почти не обратил на это внимания, его тревожила судьба задуманного плана. Недри прекрасно понимал, что время истекло. Выбора у него больше не было. От первоначального плана придется отказаться. Все, что он может теперь сделать, это вернуться на контрольный пост, включить компьютер, попытаться каким-то образом связаться с Доджсоном и договориться о встрече на восточной пристани завтра ночью. Это, конечно, будет нелегко, но Недри надеялся выкрутиться. Компьютер автоматически записывал все телефонные разговоры; побеседовав с Доджсоном, надо будет войти в программу и стереть эту запись. Но одно совершенно ясно: дольше оставаться в Парке нельзя, иначе его отсутствие на контрольном посту не пройдет незамеченным.

Недри повернул назад, ориентируясь на свет фар. Он промок до нитки и был ужасно несчастен. Снова раздалось негромкое уханье; на это раз Недри замер. Вообще-то на сову непохоже… Уханье раздавалось совсем неподалеку, оно доносилось справа, из джунглей.

Прислушавшись, Недри различил в кустах какой-то треск. Потом все стихло. Он подождал: треск повторился. У Недри сложилось впечатление, что кто-то очень большой медленно пробирается по направлению к нему сквозь джунгли.

Кто-то очень большой… И этот кто-то очень близко… Большой динозавр!

Выбраться отсюда!

Недри кинулся бежать. Он громко топал, но, даже несмотря на шум, ему было слышно, как животное с треском продирается сквозь чащу. И опять это уханье…

Оно приближалось.

Спотыкаясь в темноте о корни деревьев, раздвигая руками мокрые ветки, он наконец добрался до того места, откуда был виден стоявший впереди «джип»; различив свет фар, как бы омывавший барьер, Недри немного успокоился. Через секунду он будет в машине и выберется из этого проклятого леса. Он пробрался сквозь заросли, обошел барьер и… замер, похолодев.

Зверь был уже там!

Однако он стоял не совсем рядом. Динозавр был в сорока футах от Недри, туда еле-еле доходил свет фар. Недри не ездил на экскурсию по Парку, так что он видел не очень-то много динозавров, однако даже ему показалось, что динозавр выглядит довольно странно. Тело высотой десять футов было все в желтых и черных пятнах, а на голове скрещивались, образуя букву V, два красных гребня. Динозавр не шевелился, он лишь снова негромко заухал.

Недри ждал, что животное нападет на него. Однако оно не нападало. Вероятно, его пугал свет фар, вынуждая держаться поодаль… ведь это похоже на огонь…

Динозавр пристально поглядел на Недри, а потом резко вскинул голову. Недри почувствовал на груди что-то мокрое. Он посмотрел вниз и увидел на своей промокшей рубашке хлопья пены. Не понимая еще, в чем дело, он потрогал ее…

Это была слюна.

Динозавр в него плюнул!

«Какая гадость!» — подумал Недри. Он оглянулся на динозавра и увидел, что тот снова мотнул головой. Второй плевок угодил ему в шею, прямо над воротником рубашки. Недри утер его рукой.

Господи, до чего же противно!.. И не только противно:

Недри почти сразу же почувствовал зуд и жжение. Руки тоже зудели. Казалось, он прикоснулся к кислоте.

Недри открыл дверь машины, напоследок оглянулся; ему хотелось убедиться, что динозавр так и не нападет на него…

И вдруг резкая, мучительная боль в глазах… вонзились острые шипы… Недри зажмурился, охнул, поднес руки к глазам, прикрывая их, и почувствовал, как по переносице стекает скользкая пена.

Слюна…

Динозавр плюнул ему в глаза.

Как только он это осознал, боль захлестнула его, и он, хрипя, упал на колени и мгновенно потерял ориентацию. С колен Недри свалился на бок, прижался щекой к мокрой земле и, дыша с тоненьким присвистом, завопил от жуткой, непрекращающейся боли… перед крепко зажмуренными веками плясали яркие круги…

Земля под ним заходила ходуном, и Недри понял, что динозавр сдвинулся с места… он снова услышал негромкое уханье и, несмотря на боль, все-таки открыл глаза… однако все равно ничего не увидел… ничего, кроме ярких кругов, светившихся на темном фоне. Постепенно Недри начал понимать…

Он ослеп!

Уханье становилось все громче, Недри с трудом поднялся за ноги и, шатаясь, привалился к двери машины; ему было дурно, муторно… Динозавр подошел уже близко, Недри чувствовал, что зверь совсем рядом… «Вот он, сопит где-то над ухом», — смутно осознавал Недри.

Однако он ничего не видел.

Он ничего не видел и поэтому был вне себя от ужаса.

Недри вытянул руки и яростно замахал ими, пытаясь отразить атаку, которая — он в этом не сомневался — вот-вот должна была последовать.

И тут его вновь пронзила острая боль… словно ему в живот воткнули раскаленный нож… Недри покачнулся, дотронулся вслепую до разорванной рубашки и, ощутив под рукой какой-то большой, скользкий комок, с ужасом осознал, что держит в руках свои внутренности… Динозавр распорол ему живот, и все кишки вывалились наружу!

Недри рухнул на землю и почувствовал под собой что-то чешуйчатое и холодное… То была нога динозавра. А затем нахлынула новая волна боли, на сей раз болела голова… с двух сторон… Боль усилилась, зверь рывком поднял Недри на ноги. Недри понял, что клыки впились ему в голову, и сперва затрепетал от ужаса, а потом… потом у него осталось только желание, чтобы все это поскорее закончилось.

Бунгало

— Еще кофе? — вежливо поинтересовался Хэммонд.

— Нет, спасибо. — Генри Ву откинулся на спинку стула. — В меня уже ничего не лезет.

Они сидели в столовой Хэммонда, в домике-бунгало, расположенном в уединенном уголке Парка, неподалеку от лабораторий. Ву вынужден был признать, что Хэммонд построил себе весьма элегантный домик, в его плавных очертаниях было что-то японское. Обед тоже удался на славу, тем более если учесть, что столовая была еще не до конца оборудована.

Однако поведение Хэммонда беспокоило Ву. Старик изменился… слегка, правда, но изменился. На протяжении всего обеда Ву пытался понять, что с ним. Во-первых, старик стал непривычно болтлив, все время повторяется, в который раз рассказывает один и те же истории. Во-вторых, он очень несдержан: то вскипит от гнева, то начнет сентиментально хныкать… Однако все это можно объяснить возрастом. В конце концов, Джону Хэммонду уже почти семьдесят семь лет.

Нет, было еще что-то… Какая-то уклончивость… Упрямое желание сделать по-своему. И в результате категорический отказ трезво посмотреть на ситуацию, сложившуюся в Парке.