Ковчег - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Ты действительно такой идиот, или прикидываешься? – Раздражённо выдохнул глава поселения, устало посмотрев на сразу же растерявшегося после его слов верзилу. – Вот скажи мне правду? Ты не видишь второго способа для их исчезновения? Да обыкновенное бегство! Предательство! Может быть они захотели продать информацию о наших дела в тот же город, откуда ходят торговцы? Не важно в какой именно. Ты понимаешь, что нас ждёт, если они передадут торговцам информацию о том, что мы намеренно отслеживаем их, чтобы в один прекрасный момент банально ограбить? Да. Мы не всех убиваем. Но мы их грабим. И если так дела пойдут и дальше, то у нас будут большие проблемы. Особенно в последнее время, учитывая тот факт, что начали вводить эти проклятые кредиты . Или ты не слышал об этом? Тогда посмотри… Вот они…
При этих словах, перед собой на стол, глава посёлка высыпал несколько металлических предметов, напоминающих то ли какие-то бляхи, то ли древние монеты. Они раскатились по потертой металлической поверхности, звонко ударяясь друг о друга, создавая мелодию тяжёлого металла, властного, незыблемого.
Перед ним лежали те самые «кредиты» – свежевведённая валюта городов. Её изготавливали не в пыльных мастерских поселений, а на мощных автоматизированных фабриках, что ещё оставались в руках людей. Эти монеты не были простыми кусками металла – в каждой скрывалось искусство, символ власти, технология. Самые малые, монеты номиналом в один и пять кредитов, отливали матовым блеском меди. Тёплый ржаво-оранжевый оттенок будто впитал в себя историю всех старых медных проводов, тысячелетиями служивших людям. Их гладкая поверхность хранила следы грубой чеканки – примитивные линии, цифры и символы, обозначающие их номинал. Они были тяжёлыми на ощупь, чуть шершавыми, словно стертыми бесконечными касаниями рук. Следующие – десять и пятьдесят кредитов – уже имели в своём составе два металла. Внешний круг всё так же оставался медным, но в его центр был впрессован новый материал, напоминающий серебро. Холодный, переливающийся, он придавал монетам особый статус. Эти монеты весили больше, были чуть толще, а их гравировка – чётче, и даже в чём-то сложнее. Узоры, переплетавшиеся в центре, намекали на древние символы власти, возможно, даже на старые знаки того самого Союза, когда Ковчег ещё не превратился в разрозненные выживающие самостоятельно поселения. Монеты в сотню и пятьсот кредитов уже обладали тремя слоями металла. Первые два – медное кольцо и серебристый центр – оставались неизменными, но к ним добавлялся тонкий внутренний слой, напоминающий тусклую платину. Едва уловимый блеск выдавал присутствие редкого металла, возможно, восстановленного из древних энергосистем. Эти монеты уже не были просто деньгами. Они были знаком статуса. Вес их ощущался на ладони, а тонкие защитные насечки по краям позволяли легко отличить настоящие кредиты от возможных подделок.
А вот те три монеты, что лежали отдельно, величественно отливающие множеством оттенков, были самыми ценными. Тысяча … Пять тысяч … Десять тысяч кредитов… Их структура становилась всё сложнее. Внешний слой из неизвестного металла напоминал чёрную сталь, скрывающую гладкие серебристые, почти зеркальные узоры внутри. Сердцевина таких монет сияла бледным голубоватым светом, отражая слабые всполохи ближайшего источника освещения. Это свечение было еле заметным, но оно выдавало в них что-то особенное – может, добавленный редкий элемент, может, древнюю технологию, позволявшую монетам хранить энергию.
Всё также задумчиво хмыкнув, глава поселка осторожно поддел одну из таких монет пальцем, заставляя её перекатиться. Она звучно ударилась о другую, отозвавшись низким, почти музыкальным звоном. Эти деньги теперь значили всё. Они определяли, кто будет править… Кто сможет закупать ресурсы… Кто останется в стороне от власти… Они были не просто средством обмена. Они стали новой кровью станции. И Генрих Верд прекрасно это понимал. Сейчас же мужчина хмурился, всё ещё глядя на монеты. Вопрос был не в том, что он может купить на них. Вопрос был в том, сколько стоит сама его жизнь в этих новых условиях.
– Ты хоть понимаешь, что это всё означает? – Видимо всё же насладившись удивлённым лицом своего помощника, глава поселения задумчиво постучал ногтем по одной из таких монет, которые всё же решил убрать со стола. – А это означает, что в скором времени начнутся товарно-денежные отношения между поселениями. И основная проблема заключаться будет не в том, кто чего больше произвёл. А именно в том, у кого будет больше таких вот ресурсов. Того самого металла для монет. К тому же, не стоит забывать о том, что я узнал от торговцев, которые привезли нам эти самые кредиты. Они посмеивались, что в их городе уже вводят даже электронный оборот денег. Специальные браслеты, благодаря которым их жители могут не таскать с собой такой металлолом . Это для нас, дикарей, как они считают, такие деньги всё ещё в ходу.
– Какие ещё дикари? – Тут же взъярился главный охранник посёлка, но, заметив косой взгляд своего руководителя, тут же осел на месте, аккуратно присев на стоявший в стороне стул. – У нас же просто выбора нет! Нам приходится торговать тем, что имеется под рукой. Это у них есть такие возможности… Захотели… Монет каких-то наклепали! Захотели… Электронные деньги сделали! А нам-то что делать? Да и как они до этого додумались? Кто сказал, что электронные деньги нельзя подделать? У нас же такое как-то было? В одном из поселений пытались сделать деньги. Жетоны. Ну, вы же помните? И чем всё это закончилось? Через пару лет даже в том посёлке жетоны все оказались у их хозяина. Руководителя того самого посёлка, который пытался ими расплачиваться со своими же жителями. А когда понял, что эта идея провалилась, попытался откреститься от всего этого. И что с ним потом случилось? Сами местные жители его же и прибили за руки и за ноги на дверях собственного дома! Как напоминание за то, что не стоит обманывать собственных соседей. По крайней мере, по одному посёлку…
Последние слова он добавил специально, явно заметив новый косой взгляд со стороны своего
