Театр теней (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак
Уоррен отмахнулся от соблазна.
— В один прекрасный день я выведу тебя на чистую воду и разжалую. Где ты прячешь свое пойло, понятия не имею, но в каждом рейсе…
— Усмири свой паршивый характер, Айра! Не выходи из себя…
— В каждом рейсе ты ухитряешься протащить на борт столько спиртного, что раздражаешь людей своим красным носом до последнего дня полета.
— Это личный багаж,— стоял на своем Лопоухий,— Каждому члену экипажа дозволено взять с собой определенное количество багажа. А я больше почти ничего не беру. Только выпивку на дорогу.
— В один прекрасный день,— продолжал Уоррен, свирепея,— я спишу тебя с корабля в никуда, за пять световых лет от чего угодно.
Угроза была давней-предавней, и Лопоухий ничуть не испугался.
— Твои тревоги,— заявил он,— не доведут тебя до добра.
— Но разведчики не справились со своей задачей. Ты что, не понимаешь, что это значит? Впервые за столетие с лишним планетной разведки мы нашли очевидное доказательство, что некая иная раса, кроме землян, также овладела космическими полетами. И не узнали об этой расе ничего. А обязаны были узнать. С таким-то количеством добра на свалке мы к нынешнему дню должны бы книгу о них написать.
Лопоухий презрительно сплюнул.
— Ты имеешь в виду — не мы бы должны, а они, твои хваленые ученые.
Слово «ученые» он произнес так, что оно прозвучало ругательством.
— Они толковые ребята,— заявил Уоррен.— Лучшие из всех, каких можно было найти.
— Помнишь прежние денечки, Айра? — спросил Лопоухий.— Когда ты был младшим лейтенантом и наведывался ко мне и мы пропускали вместе по маленькой…
— Какое это имеет отношение к делу?
— Вот тогда с нами летали настоящие ребята. Брали дубинку, отлавливали пару-тройку туземцев, быстренько вразумляли их и за полдня выясняли больше, чем эти ученые со всей их мерихлюндией способны выяснить за целую вечность.
— Тут немного другая картина,— сказал Уоррен,— Тут же нет никаких туземцев…
По правде говоря, на этой конкретной планете вообще почти ничего не было. Эта планета была заурядной в самом точном смысле слова и не смогла бы набраться незаурядности даже за миллиард лет. А разведка, само собой, не проявляла особого интереса к планетам, у которых нет шансов набраться незаурядности даже за миллиард лет.
Поверхность ее представляла собой по преимуществу скальные обнажения, чередующиеся с беспорядочными нагромождениями валунов. В последние полмиллиона лет или что-нибудь вроде того здесь появились первичные растения, появились и неплохо прижились. Мхи и лишайники заползли в расщелины и поднялись по скалам, но кроме них другой жизни здесь, по–видимому, не возникало. Хотя, положа руку на сердце, даже в этом не было полной уверенности, поскольку обследованием планеты как таковой никто не занимался. Ее не подвергали ни тщательному общему осмотру, ни детальной проверке на формы жизни: слишком уж всех заинтересовала свалка.
Они и садиться-то не собирались, а просто вышли на круговую орбиту и вели рутинные наблюдения, занося полученные рутинные данные в полетный дневник. Но тут кто-то из дежурных у телескопа заметил свалку, и с этой минуты их всех затянуло в неразрешимую, доводящую до бешенства головоломку.
Свалку сразу прозвали свалкой, и это было точное имя. По всей ее площади были разбросаны — что? Вероятно, части какого-то двигателя, однако по большому счету нельзя было поручиться даже за это. Поллард, инженер-механик, лишился сна и покоя, пытаясь сообразить, как собрать хотя бы несколько частей воедино. В конце концов ему удалось каким-то образом соединить три детали, но и сложенные вместе они не имели никакого смысла. Тогда он решил разъединить детали сызнова, чтобы понять по меньшей мере, как они соединяются. И не сумел их разделить. С этой секунды Поллард практически рехнулся.
Части двигателя — если это был двигатель — были разбросаны по всей свалке, словно кто-то вышвырнул или что-то вышвырнуло их в спешке, нимало не заботясь, как и куда они упадут. Но в сторонке аккуратным штабелем было сложено другое имущество, и самый поверхностный взгляд приводил к выводу, что это припасы. Тут была какая-то, по всей видимости, пища, хоть и довольно странная пища (если вообще пища). Были пластиковые бутылочки диковинной формы, наполненные ядовитой жидкостью. Были предметы из ткани, вполне возможно представляющие собой одежду, и трудно было не содрогнуться, соображая, что за существа могли бы носить одежду такого рода. Были металлические прутья, скрепленные в пучки при помощи каких-то гравитационных сил вместо проволоки, к какой в подобном случае прибегли бы люди. И было множество другого добра, для которого не находилось никакого определения.
— Им бы давно следовало найти ответ, — продолжал Уоррен,— Они раскалывали орешки покрепче этого. За месяц, что мы торчим здесь, им бы следовало не только собрать двигатель, но и запустить его.
— Если это двигатель,— уточнил Лопоухий.
— А что еще это может быть?
— Ты мало-помалу начинаешь хрюкать, как твои ученые. Напоролся на что-то, чего не можешь объяснить, и выдвигаешь самую правдоподобную с виду версию, а если кто-нибудь посмеет усомниться в ней, спрашиваешь сердито: что еще это может быть? Такой вопрос, Айра,— это не доказательство.
— Ты прав, Лопоухий,— согласился Уоррен,— Конечно, это не доказательство. Оттого-то мне и тревожно. Мы не сомневаемся, что там, на свалке, космический двигатель, а доказательств у нас нет.
— Ну кому придет в голову,— спросил Лопоухий вспыльчиво,— посадить корабль, выдрать из него двигатель и вышвырнуть прочь? Если б они учудили такое, корабль сидел бы здесь по сей день.
— Но если двигатель — не ответ,— ответил Уоррен вопросом на вопрос,— тогда что же там навалено?
— Понятия не имею. Меня это даже не занимает. Пусть об этом тревожатся другие,— Он поднялся и направился к двери,— У меня по-прежнему есть для тебя бутылочка, Айра…
— Нет, спасибо,— отказался Уоррен.
И остался сидеть, прислушиваясь, как Лопоухий топоча спускается вниз по трапу.
2
Кеннет Спенсер, специалист по инопланетным психологиям, явился в каюту, уселся в кресло напротив Уоррена и объявил:
— Мы наконец поставили точку.
— Какая там точка! — откликнулся Уоррен.— По существу, вы даже и не начали…
— Мы сделали все, что в наших силах,— Уоррен не стал перебивать, только хмыкнул,— Мы провели все положенные исследования, анализов хватит на целый том. Подготовили полный набор фотоснимков плюс диаграммы и словесные описания…
— Тогда скажите мне, что значит весь этот хлам.
— Это двигатель космического корабля.
— Если это двигатель,— заявил Уоррен,— тогда давайте его запустим. Разберемся, как он работает. А главное, попробуем понять, что за разумные
