Инна Зинченко - Точки над Ё, или Ключ от всех замков

— Или, — холодно добавил Соф, — представляют угрозу для остальных. Но, что бы там ни было, мы обязаны найти Ари. На Базу отправляться совсем не обязательно.

— Почему? — Удивилась я. — Ведь там нам могут помочь.

Лицо Софа изменилось, оно стало холодным и жёстким. Его солнечные глаза, словно заволокло тучами. И мне это не понравилось.

— Потому, что нас никто не пустит на Хрифу! — Голос его тоже изменился, он говорил так, словно заколачивал гвозди в крышку гроба. — Нам запрещено посещать обречённые миры. Для нас это — табу. И, если об этом узнают, а узнают наверняка, нас накажут. И вы, ребята, должны быть к этому готовы.

А вот этого я не знала. Наказывают нас крайне редко. Но ведь не убьют же нас…

— Нет, не убьют. — Сказал он холодно. — Самое плохое, чего нам следует ждать — это возвращения в своё первоначальное состояние. Усыпят скарра и вернут домой навсегда.

— Только не это! — Заорали мы все хором. — Лучше смерть!

Он пожал плечами и ничего не сказал. Стало тихо, настолько тихо, что слышно было, как стучат сердца. И в этой тишине все мы приняли решение, возможно, самое важное решение в нашей жизни. Первым не выдержал Ирф.

— А мы сможем дальше находиться на Базе, если не поможем Ари? Я не смогу!

И всё. Решение созрело само собой и упало нам под ноги, как спелое яблоко.

— Но Мерка нам надо взять с собой — потребовала я.

— И сделать это надо быстро и незаметно, чтобы никто ничего не понял. — Внёс свои коррективы Парэнжик.

Дра — Гамм наконец — то вздохнул облегчённо. Теперь нас уже никто не сможет остановить. Цель намечена и остаётся только сделать первый шаг…

На какое — то мгновение Соя исчез и появился уже с Мерком, похожим на него, как две капли воды. Всё произошло слишком быстро, и мы ничего не успели понять.

— Оперативно сработанно! — Восхитилась я.

Мерк изменился и стал мной.

— А чего тянуть? — Спросил он моим голосом. — Мне скучно. Я готов попутешествовать с вами.

А знает ли он, куда собирается отправиться? Наверняка знает. И так спокойно себя ведёт?

Мерк усмехнулся как — то нехорошо.

— Я уже бывал в обречённом мире и это меня не пугает.

— И что тебе было за это? — Оживились все мы.

— Ничего, потому, что это был мой мир. Теперь нас осталось не более сотни, те, кто отсутствовал на планете, когда всё произошло.

Не более сотни на целой планете! Как же он теперь живёт с этим?

Я представила себе, что вернулась на Землю, а все люди погибли. Да я бы с ума сошла!

— Не сошла бы, если бы понимала, что ждёт впереди. Мы, как и многие до нас, были ведомыми. Нас готовили к общению с более развитыми цивилизациями. На нас вывалили целую кучу знаний. А мы не напрягались, принимали всё, как должное. Мы искренне полагали, что это мы сами до всего додумались. Конечно, ведь мы работали над этим. Но мы так и не научились думать самостоятельно. Так и не поняли, что к сложному надо идти от простого. Не научились обращать внимание на закономерности и несоответствия и задавать себе нужные вопросы. Мы не оправдали надежд и, когда нас оставили, мы остановились в развитии, а потом началась медленная деградация. Но и тогда мы не попытались ничего изменить! Тогда ещё возможно было выбраться из тупика. А потом мы перешли черту невозврата. Все. Мы стремительно превращались в животных и даже не замечали всей глубины своего падения. Нас осталась всего лишь сотня из восьми миллиардов. Мы заново учимся думать, чтобы выжить и возродить свой народ. И у нас есть шанс.

"А есть ли шанс у нас?" — Подумала я. Ведь мы даже не подозреваем, что нас «ведут». И как нам понять, что на самом деле наше, а, что нам подбросили? А я вообще не хочу даже думать, что все достижения человечества за последние полтора столетия — это заслуга исключительно неизвестных «доброжелателей»! Что — то — возможно, но далеко не всё…

— Нельзя бездумно потреблять всё, что тебе даётся — заключил Мерк.

— Бойтесь данайцев, дары приносящих. — Тихо согласилась я.

Возможно, в этой фразе скрыт более глубокий смысл, чем мы привыкли думать. Халява — страшная штука, она развращает человека, лишает его законного права на борьбу и превращает в потребителя. А без борьбы, в первую очередь с самим собой, человек слабеет, ведь выживает сильнейший. Потребитель просто обречён на вымирание… Но, до чего же трудно отказаться от халявы!

— Всё, завязывай с философией! — Резко оборвал мои рассуждения Соф. — У нас есть вполне конкретные дела.

Ирф вскочил и заорал своим громовым голосом:

— Нечего рассиживаться! Вперёд, на Хрифу!

Всем хорош парень, но уж больно горяч и орёт громко. Всегда сначала действует и лишь потом думает. Короче, на подъём он лёгкий, но тормоза отсутствуют.

Покидать уютную Юату не хотелось. Когда мы работаем в чужих мирах, с нами всегда рядо находится Наблюдатель — Координатор того мира, где мы находимся. О его мире мы знаем всё, что знает он сам. Но сейчас мы затеяли опасное дело. Мир, в который мы собираемся отправиться, для нас — сплошная тайна. Мы не имеем ни малейшего представления о том, с чем нам предстоит столкнуться. И, более того, Это — обречённый мир!

Я взглянула на Мерка, теперь он стал похож на Парэнжика. Как зеркало он отражал всё, что видел. Но лицо Парэнжика всегда оставалось бесстрастным, а на губах Мерка играла улыбка. Это странное существо ничего не боялось — всё страшное, что могло произойти с ним, уже произошло. Он пережил гибель своих близких и смерть своего народа. Он пережил отчаянье и одиночество. Он умудрился вновь обрести надежду и вынести из всего этого кошмара необходимый опыт, для того, чтобы вновь возродить свой народ. И он имеет право улыбаться перед лицом неведомой опасности. Стены дома стали прозрачными и мы увидели, что наступила ночь. Небо было настолько чистым, что казалось — до звёзд можно дотянуться рукой. Непонятный серебристый свет, то ли льющийся с небес, то ли бьющий прямо из земли, освещал сказочный пейзаж Юаты. И я подумала, что здесь я бы могла жить. Планета, так непохожая на Землю, казалась мне такой родной, словно я, когда — то в глубоком детстве, здесь жила. Когда я состарю и должна буду покинуть свой изношенное тело, когда там, на Земле, я умру для всех, я, пожалуй переселюсь на Юату…

— помечтаешь об этом после. — Сказал Соф. — Я понимаю, что путешествие в обречённый мир не радует, но надо наконец — то решаться.

Настроение у всех у нас было, приблизительно, одинаковое — страх перед неизвестностью. И только Ирф был настроен решительно.

— Не понимаю, чего вы так боитесь? — Громко сказал он и рассмеялся. — Можно подумать, что на Тартре было легче.