Филип Дик - В ожидании прошлого

— Ублюдки! — отозвался Раги.

Это был высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, хорошо одетый. По профессии он был брокером и работал на Монтгомери-стрит.

За спиной у Раги возникли двое полицейских в штатском. Они молча уставились на доктора Сьюпеба, ожидая дальнейших событий.

Роботы-репортеры вытянули вперед рецепторы, смахивающие на пожарные брандспойты, и поспешно принялись впитывать в себя информацию. На какое-то время все застыли в молчании.

— Проходите в кабинет, — сказал наконец доктор Сьюпеб мистеру Раги. — И давайте начнем с того, на чем остановились в прошлую пятницу.

— Вы арестованы, — тут же заявил один из копов в штатском. Он шагнул к доктору Сьюпебу и показал постановление об аресте. — Пройдемте с нами!

Он взял доктора Сьюпеба под локоть и потащил к двери. Второй коп уже пристроился с другого бока, в результате чего Сьюпеб оказался зажатым между ними. Все было проделано очень быстро и без суеты.

— Мне очень жаль, Гордон, — сказал доктор Сьюпеб, поворачивая голову в сторону мистера Раги. — Очевидно, я уже не сумею продолжить начатый курс лечения.

— Крысы хотят, чтобы я принимал лекарства, — с горечью отозвался Раги. — А ведь они прекрасно знают, что эти таблетки сделают меня больным. У меня такой организм, что эти таблетки для меня просто яд.

— Интересно проследить, — забормотал один из роботов-репортеров, обращаясь, скорее всего, к своей телеаудитории, — за лояльностью пациента по отношению к своему психоаналитику. Кстати, а почему должно быть иначе? Этот человек уже давно верит в возможности психоанализа.

— Шесть лет, — сказал ему Раги. — И при необходимости лечился бы еще столько же.

Аманда Коннерс начала тихо плакать в носовой платок.

Пока двое копов в штатском и целый наряд полицейских в форме сопровождали доктора Сьюпеба к патрульной машине, из толпы еще раз раздались громкие возгласы в его поддержку, правда, не очень активные. К тому же, толпа эта состояла в большинстве своем из людей далеко немолодых. Все они были из той, более ранней эпохи, когда психоанализ был весьма и весьма уважаемым ремеслом; как и сам доктор Сьюпеб, эти люди были частицей совсем иного времени. Ему очень хотелось увидеть здесь хотя бы пару молодых людей, но таковых в толпе не оказалось.

* * *

Человек с худым лицом, одетый в тяжелое пальто, сунул в рот филиппинскую сигару ручной работы «Бела Кинг», раскурил ее и выглянул из окна полицейского участка. Затем он проконсультировался с собственными часами и принялся беспокойно шагать по комнате. Когда он покончил с первой сигарой и уже взялся за другую, перед окном проехала полицейская машина. Он тут же поспешил наружу, на платформу разгрузки, где полиция уже готовилась к приемке доставленного арестанта.

— Доктор, — сказал он, — меня зовут Уайлдер Пэмброук. Мне бы хотелось переговорить с вами.

Он кивнул полицейским, и те отступили, оставив доктора Сьюпеба наедине с неизвестным.

— Пройдемте внутрь. Я временно занял комнату на втором этаже. Я задержу вас совсем ненадолго.

— Вы не из городской полиции, — сказал доктор Сьюпеб, окинув неизвестного острым взглядом. — Вы, скорее всего, из НП. — Теперь он казался встревоженным, но последовал за Пэмброуком, уже направившимся к лифту.

— Считайте меня просто заинтересованной стороной, — сказал тот и понизил голос, поскольку они проходили мимо группы копов. — Стороной, заинтересованной в том, чтобы вновь увидеть вас в вашем кабинете, вместе с вашими пациентами.

— У вас есть на это соответствующие полномочия? — спросил Сьюпеб.

— Думаю, да.

Спустилась кабина лифта, и они вошли в нее.

— Однако, чтобы вернуть вас в ваш кабинет, потребуется не меньше часа. Так что, пожалуйста, наберитесь терпения. — Пэмброук раскурил свежую сигару.

Сьюпебу он сигары не предложил.

— Разрешите задать вопрос, — сказал тот. — Какое учреждение вы представляете?

— Я уже сказал вам, — в голосе Пэмброука зазвучали раздраженные нотки. — Просто считайте меня заинтересованной стороной. Неужели непонятно? — Он пожрал Сьюпеба мрачным взглядом.

В молчании они поднялись на второй этаж и зашагали по коридору.

— Прошу прощения за резкость, — сказал наконец Пэмброук, когда они подошли к комнате с номером двести девять, — но меня тревожит ваш арест. Я очень этим обеспокоен.

Он отворил дверь, и Сьюпеб осторожно перешагнул порог.

— Разумеется, я почти всегда готов обеспокоиться по тому или иному поводу. Такая у меня работа. Как и ваша, она включает в себя необходимость не позволять себе эмоциональное вовлечение в дело, над которым мы работаем.

Он улыбнулся, но доктор Сьюпеб воздержался от ответной улыбки.

«Он сейчас слишком напряжен, чтобы улыбаться», — отметил про себя Пэмброук.

Такая реакция Сьюпеба вполне соответствовала краткому описанию его характера, которое содержалось в досье.

Они осторожно сели друг напротив друга.

— С вами хочет проконсультироваться один человек, — сказал Пэмброук. — Он недалек от того, чтобы стать вашим постоянным пациентом. Вы понимаете? Потому-то мы и хотим вернуть вас в ваш кабинет мы хотим, чтобы кабинет был открыт, чтобы вы могли принять этого человека и провести курс лечения.

— Я… понимаю, — кивнул доктор Сьюпеб.

— Что касается остальных ваших пациентов, то их судьба совершенно нас не интересует. Станет ли им хуже или они вылечатся, оплачивают ли они ваше благосостояние или уклоняются от платы за лечение — нам абсолютно безразлично. Нас интересует только этот отдельный человек.

— А после того, как он выздоровеет, вы снова меня прикроете? — спросил Сьюпеб. — Подобно всем прочим психоаналитикам?

— Вот тогда и поговорим об этом. А не сейчас.

— И кто же он, этот человек?

— Этого я вам сообщать не намерен.

Наступило молчание.

— Насколько я понимаю, — сказал, подумав, доктор Сьюпеб, — вы использовали аппарат фон Лессингера. Вы переместились во времени и выяснили, каков будет результат лечения. Так?

— Так, — ответил Пэмброук.

— Значит, вы уверены во мне. Я сумею вылечить этого человека.

— Вовсе нет, — сказал Пэмброук. — Наоборот, вам не удастся ему помочь. Но именно поэтому вы нам и понадобились. Если он пройдет курс лечения с помощью химиотерапии, его душевное равновесие восстановится. А для нас чрезвычайно важно, чтобы он и дальше оставался больным. Теперь вы понимаете, доктор, что нам чрезвычайно необходимо существование хотя бы одного шарлатана, то есть практикующего психоаналитика. — Пэмброук еще раз тщательно раскурил сигару. — Поэтому наша первая инструкция вам такова: не отвергайте никого из новых пациентов. Понимаете? Какими бы безумными — или, скорее, какими бы здоровыми — они вам ни показались.