Роберт Сойер - Триггеры

Сьюзан не нашла, что ответить и лишь кивнула.

— Какова обычная процедура в случае подобного инцидента?

— Куча бумаг, — ответила Сьюзан. — Формы, рапорты.

— Консультации психолога?

Это уж обязательно.

— Да.

— Судя по вашему виду, агент Доусон, убийство Латимера, очевидно, для вас также стало травмирующим переживанием.

Сьюзан сделала глубокий вдох, взглянула на каждого из них по очереди, затем выдохнула.

— Это было ужасно.

— Не сомневаюсь, — сочувственным тоном согласился Сингх. — Не сомневаюсь. Вы поняли, к чему мы ведём?

Она покачала головой.

— Дело вот в чём, — сказал Эрик. — Если этот эпизод вас так травмировал, то, возможно, тот, кто связан с вами, также начал читать вашу память — ваши мысли — в реальном времени.

Ранджип Сингх вошёл в палату первый; за ним следовали Эрик Редекоп и Дженис Фалькони; Сьюзан замыкала процессию, но задержалась, чтобы ответить на вызов по рации.

— Привет, Кадим, — сказал Ранджип.

— Привет, гуру, — ответил Кадим.

— Это Дженис Фалькони; она медсестра. А это доктор Редекоп.

— Ещё один исследователь памяти?

— Нет, я хирург, — сказал Эрик, — но… — Он замолчал, увидев, как глаза Кадима наполняются ужасом.

Ранджип резко обернулся посмотреть, на что уставился Кадим. Это была агент Доусон, каторая как раз только что вошла в комнату.

— Господи, Сью. — сказал Кадим. — Вы пристрелили того ублюдка?

Она кивнула, но ничего не сказала.

— Ты лишь сейчас это вспомнил? — спросил Ранджип. — Это воспоминание всплыло лишь сейчас?

— Да, — ответил Кадим. Ранджип посмотрел на Эрика; идея была очень интересная, но…

— Опять, — добавил Кадим.

— Опять? — тут же переспросил Ранджип, снова глядя на Кадима.

— Да.

— Когда ты об этом вспомнил впервые?

— Какое-то время назад.

— Когда?

— Не знаю.

— В какой комнате ты был, когда об этом вспомнил?

— В этой.

— А в котором часу ты сюда пришёл?

— Я не знаю. А это важно?

— Да, — ответил Ранджип. — Что-нибудь может тебе помочь определить время, когда к тебе пришло то воспоминание?

— Например?

— Ты смотрел на часы? — спросил Эрик.

Кадим развёл руками, указывая на стены — здесь не было часов.

— Какие-нибудь телефонные звонки? — спросила Дженис.

— Точно! — воскликнул Кадим. — Точно, когда вы про это заговорили, я вспомнил — это было сразу после того, как я позвонил Кристе. — Он вытащил свой телефон и пробежался пальцами по сенсорному экрану. — Звонок длился три минуты двадцать секунд и, — ещё одно прикосновение к экрану, — начался в 12:03.

Ранджип нахмурился.

— И через какое время после этого пришло воспоминание о… о том, что сделала агент Доусон?

— Через пару минут.

— Это не могло быть всего через пару минут, — сказал Эрик, глядя на Дженис. — Если только мы не мы теперь не говорим о предвидении.

— А могло пройти больше? — спросил Ранджип. — Скажем, десять минут?

— Вполне, — сказал Кадим.

— Или двадцать?

— Может быть. Я так думаю.

— Тридцать?

— Не, не так долго.

— Как это воспоминание началось? — спросил Ранджип.

— Что?

Ранджип задумался. Он знал об опасности наведённых воспоминаний, но ему требовалось докопаться до сути.

— Что было первое, что ты вспомнил? Как агент Доусон врывается в палату? Как она обнаружила человека, захватившего заложника? Её попытка уговорить его не делать того, что он собирался сделать?

Кадим покачал головой.

— Нет, ничего такого я не помню — вернее, не помнил тогда; сейчас-то, когда вы про это сказали… — Он сочувственно посмотрел на Сьюзан. — Сью, вы отлично держались; вашей вины тут нет.

— Но в первый раз? — не отставал Ранджип. — Какой образ возник у тебя в голове первым?

Кадим содрогнулся.

— Как агент Доусон нажимает на спуск.

Эрик и Ранджип переглянулись.

— Вот так, — сказал Ранджип. — Одновремённость — два разума соединяются в момент кризиса.

— Но всё это и началось с момента кризиса, — сказал Эрик. — С электромагнитного импульса, когда был уничтожен Белый Дом. Что будет, если случится ещё один кризис, который окажет воздействие на всех нас одновременно?

Ранджип пожал плечами.

— Это очень хороший вопрос.

Глава 37

Сьюзан Доусон и Марк Гриффин мобилизовали троих больничных психологов для того, чтобы рассказать подвергшимся воздействию людям об опасной возможности возникновения сцепки в реальном времени в кризисный момент, с вероятными тяжёлыми последствиями. С теми, кто ещё оставался в больнице, психологи говорили лично, тем, кто ушёл — звонили.

Тем временем Ранджип Сингх заказал для Дженис Фалькони МРТ-сканирование, но не обнаружил у неё в мозгу ничего необычного; как бы ни была сильна боль, которую она позаимствовала из разума умирающего Джоша Латимера, в её собственном мозгу она, по-видимому, никаких постоянных изменений не вызвала.

Затем он поместил доктора Эрика Редекопа во второй МРТ-сканер, чтобы посмотреть, нет ли в его мозгу какой-нибудь необычной активности, когда он вспоминает то, что помнит Дженис. Было бы интересно увидеть, что одновременно активизируются соответствующие участки в, скажем, правой височной доле — но ничего такого не происходило. Это лишь укрепило представление о том, что сценка памяти и правда базируется на квантовой спутанности — царство которой недоступно для разрешающей способности МРТ-сканеров.

Он также заказал МРТ для Кадима Адамса. Рядового сканировали непосредственно перед началом процедуры Ранджипа. Неудачная попытка стереть некоторые его воспоминания не должна была произвести в мозгу Кадима никаких изменений, которые способен заметить МРТ-сканер, но Ранджип хотел проверить, есть ли там структурные изменения, которые можно бы было отнести на счёт сцепки памяти. И снова результат был отрицательный — между его старым МРТ и новым не было никакой заметной разницы.

Но всё-таки что-то изменилось.

Когда Кадим выехал из камеры сканера, он посмотрел на Ранджипа и МРТ-техника и сказал:

— Сью со Старателем.

Ранджип немного склонил голову набок; он никогда раньше не слышал, чтобы Кадим называл президента кодовым именем.

— И?

— Она со Старателем прямо сейчас, — сказал он.

— Вероятно, — сказал Ранджип.

— Я это вижу, — сказал Кадим. — Его. Его палату. Я вижу это прямо сейчас.

— Вместо меня? — спросил Ранджип.

— Нет, гуру, вас я тоже вижу. Вас более ясно, но я также вижу… я также вижу то, что видит она. Словно фотка с двойной экспозицией или остаточное изображение — что-то такое.