Михаил Савеличев - Тигр, тигр, светло горящий !

А ведь для этого у нас все есть. Есть туннельные двигатели, способные за квант времени перебрасывать материю из одной точки Вселенной в другую независимо от расстояния между ними. Есть надежные корабли, способные нести большой груз и массу людей с достаточным комфортом. Есть умные машины и сильные помощники, есть знания об окружающем мире и есть насущная необходимость в прорыве в Сверхдальнее Внеземелье.

Нет лишь одного — желания.

Видимо в природе припасен какой-то хитрый закон, не дающий агрессивным цивилизациям распространяться дальше своего дома. Они либо убивают себя, либо погрязают в междоусобных сварах, словно пауки в банке, снова и снова скатываясь на низшие ступени варварства.

Мне всегда нравилась идея Кантианского Мира. Наш мир, наша Вселенная не являются аристотелевыми по логике и римановыми по метрике. В ее основе лежит не математика, а — философия, и именно философия Канта. Мы сами, как вещи в себе, предопределяем свое полное непонимание как друг друга, что блестяще подтверждает наша агрессивность и ксенофобия, так и окружающего мира, о чем свидетельствуют наши безумные эксперименты со временем, искусственным интеллектом и тахионами.

Пространство и время не существуют сами по себе, а являются лишь нашими чистыми воззрениями, иначе как объяснить туннельный эффект на микро- и макроуровне, мгновенно разносящий смерть по всему Внеземелью? К этим двум постулатам Кантианского Мира, к трансцедентальной эстетике и трансцедентальной аналитике мы как-то притерпелись, с грехом пополам, с большими ошибками и оговорками, и если не приняли, то признали их объективное существование.

Но вот трансцендентальная этика внушает нам ужас и отвращение. Нам кажется безумным, неправильным, противоречащим всем мировым законам утверждение, что такие чисто человеческие категории нравственности, которые мы испокон веков всегда стремились загнать в прокрустово ложе полезности, также внутренне присущи Вселенной, как и мировые константы.

Но человеческая история и красота этой идеи убеждают меня.

Глава десятая. ДЕСАНТНИК. Европа (Внешние Спутники), октябрь 57-го

В десантном отсеке их было двенадцать — третья часть десантно-штурмовой группы. Как апостолов, подумал Кирилл. А их «тайную вечерю» возглавлял сам Иисус в лице сержанта — квадратного мужика двухметрового роста со смиренно-зверским выражением на лице.

Он сидел напротив Кирилла, задрав ногу на ногу и в этом тесном помещении его полуметровый говнодав с ребристой каучуковой подошвой и подковой на каблуке, содранной с копыта лошади каких-то невероятных размеров, маячил у самого носа журналиста, закрывая ему весь обзор и радуя его обаяние непередаваемой вонью.

Кирилл, зажатый с двух сторон хрупкими плечами радиста-амбала и пулеметчика-тяжеловеса, не рыпался, не возмущался, по-христиански снося все то, что у десантников называлось «пропиской». Для 23-ей ДШГ 1-го Космического Флота он был новичком. Хотя он был знаменит, бывал во многих горячих точках, воевал и проливал кровь, здесь и сейчас он был никто. «Муравьям» было наплевать на все его заслуги — действительные и мнимые. Он был гражданским — это раз, он не был с ними в операциях — это два. А воевать он мог у себя в постели с женой, а ранения получать, поскользнувшись на мыле в ванной, хренов гражданский шпак. А поэтому пока он с ними не пройдет боевого крещения, не прольет своей кровушки за общее дело, не пойдет на самое крутое задание и не наложит при этом в святые десантные штаны, он никто и не достоин ни капли сочувствия или удобства.

В сочувствии Кирилл не нуждался, а удобств здесь не было ни для кого. Они сидели в отсеке, представляющим положенный на бок трехметровый цилиндр с подобием скамеечек вдоль стен и скудным освещением от ртутных ламп под потолком. Напряжение в бортовой сети корабля, идущего в режиме «призрак», постоянно прыгало и этот металлический аппендикс то погружался в темноту, то освещался синим светом. Все это очень напомнило Кириллу покойницкую, заполненную трупами висельников.

Один торец цилиндра открывался в коридор рейдера, а второй скрывался под грудой амуниции — оружия, кислородных баллонов и тюков с гидрокостюмами — в системе Юпитера им предстояло немного понырять. Десантники сидели друг напротив друга и, стараясь не шуметь, занимались своими делами — кто-то спал, кто-то чистил оружие, кто-то молился, беззвучно шевеля губами и воздев очи к потолку.

Сержант Борис Муравьев из-за ботинка разглядывал журналиста и про себя матерился. Журналиста ему навязали в самый последний момент погрузки в Плисецке и, будь его воля, он послал бы его куда подальше. Но командованию было угодно, чтобы десант на Европу прогремел во всех теленовостях и сержанту намекнули, что самый важный человек в его команде — вот этот самый штатский и совсем неплохо бы ему остаться в живых.

Борис так не думал. Плохое дело — вводить в великолепно отлаженный механизм новую непроверенную деталь. Где слабо, там и рвется. Сколько раз он убеждался в этом, но разве начальству это объяснишь? Взять хотя бы последний случай на Меркурии. «Благодаря» подобному же идиоту-новичку-наблюдателю из Штаба Космических Сил его взвод чуть весь не полег в Кипящей Луже, спасая его никчемную жизнь. Приказ есть приказ. Тогда он спас эту штабную крысу и кто виноват в том, что этот бедолага уже на борту рейдера умудрился споткнуться на ровном месте и сломать себе одно-два-три-четыре ребра? На этот раз Борис зарекся — каждый сам за себя: штатский за себя, десантники за себя, и если тот замерзнет-утонет-отравится-подстрелится он за это не отвечает. А гауптвахта только закаляет воинский характер.

Шел уже четвертый час полета. Три десантных рейдера «Пингвин», «Морж» и «Дельфин» стартовали с корабля-носителя «Суровый», висящем в поясе астероидов под прикрытием безымянной полуторакилометровой глыбы на самой границе, разделяющей Планетарный Союз и Внешние Спутники, к Юпитеру. Они имели задачу скрытно проскользнуть к планете-гиганту и взять под контроль Европейский Космодромный комплекс «Водолей». Для этого рейдеры несли на своих бортах десантно-штурмовую группу специально обученных на военно-морских базах Земли «тюленей», так как штурмовать космодром предполагалось из-под воды.

Полетное время подходило к концу. Рейдеры шли по вражескому пространству, нашпигованному шпионами, ловцами и патрульными, просвечиваемому тысячами РЛС и гравитационными искателями, но до сих пор их не обнаружили. За это следовало благодарить конструкторский гений безымянных трудяг ВПК, создавших маскировочную систему «призрак», да пилотов, умело пользующихся своим преимуществом.