Олег Синицын - Сюжет

? Алло?

? Это я, не Серега! ? предупредил Божедай.

? Я надеялся...? умершим голосом ответил Юрик. ? Как дела?

? Поэтому и звоню! С надписями на остановке творится какое-то сумасшествие. Если их будет столько на каждой, то времени не хватит, чтобы изучить их за год!

- А как называется остановка?

- Улица Тверская, - ответил Павлик.

- Тверская, тверская... - задумался Юрик. - "Тверская" похоже на слово "твердь", а "твердь" возможно означает "вечность". Быть может, "вечность" означает "бессмертие"?

- А может это просто остановка "Тверская улица", и её название ничего не обозначает? Посмотри ещё раз фильм. Может, найдешь дополнительную подсказку?

- Ты сам знаешь, Павлик, что на пленке ничего нет! Мы и остановку-то определили с трудом! К тому же я пока не починил видеомагнитофон.

- Что же мне делать? Еще раз говорю, что утону в этих надписях!

Юрик некоторое время молчал.

- Полагаю, для начала тебе нужно проанализировать названия всех остановок. Если не сможешь найти аналогии, садись на "девятый" автобус и проследуй мимо каждой. Внимательно смотри в окно. Возможно ты увидишь. В мелочи не лезь, не теряй времени! Указание должно быть снаружи всех этих надписей... - Юрик помолчал, а затем добавил. - Я верю в это!

- Ну спасибо! Утешил.

- Удачи! До встречи осталось двадцать минут! - напомнил он.

- Я знаю, - ответил Павлик со вздохом.

Сергей всерьез подумал о том, что до одиннадцати вечера выбраться из клетки законным способом возможности нет. А раз так, то что ему остается делать?

Бежать!

Есть тысяча способов как бежать из этой дурацкой клетки. Ковалевскому было достаточно и одного.

Можно попытаться вскрыть замок на двери. Правда Сергей не обладал навыками для взлома. Но не беда! Имеются другие способы.

Сергей повернулся и внимательно исследовал окно, закрытое тремя стальными прутьями. Через него вполне можно вылезти наружу. А прутья... Они не выглядели неприступными. Кто-то уже пытался выковырять их из пазов, а доблестные стражники этого не заметили и не замазали раствором подточенные места.

Сергей дернулся, чтобы пощупать решетку, и только тут вспомнил, что руки скованы за спиной.

Он выругался. Тысяча способов мигом сузилась до двух-трех. Допустим, он мог бы попросить дежурного что-то принести. Тот откроет дверь, и Сергей вырубит его ударом ноги...

Только это все фантазия. Дежурный не поднимет задницу со стула, даже если Ковалевский будет корчиться на полу от сердечного приступа. За все время он ни разу не приблизился к клетке даже на метр. К тому же, о чем таком можно попросить, чтобы он открыл дверь? К сожалению, ни о чем.

Эх, жаль, что скованы руки. Если б они были свободны, Сергей мог бы горы свернуть!

- Дежурный! - позвал Ковалевский. - Там у меня сигареты "Парламент". Хочешь - угощайся. Только мне одну дай.

- "Парламент"? - переспросил дежурный. Он открыл стол и удивленно хмыкнул. - А ведь действительно...

Он достал сигарету и закурил, но Ковалевскому не дал. Хотя Сергею хотелось курить, он мог перебороть себя.

- Ну как, нравится? Курил когда-нибудь "Парламент"? - поинтересовался Сергей.

- Откровенно говоря - нет, - ответил дежурный. - Стоят они дорого.

- Но зато какое качество! А?

- Да, - согласился дежурный.

Прошла минута, и Ковалевский подал голос:

- Может, дашь мне одну? Все-таки это мои сигареты.

- Какие сигареты? - разыгрывая искреннее недоумение произнес дежурный. Он посмотрел на пачку в руке, словно увидел впервые. - Так это же мои сигареты!

- Конечно, твои! - покорно согласился Сергей. - Дай хотя бы одну твою сигаретку!

- Стану я всяких... задержанных сигаретами угощать!

От Ковалевского не ускользнуло, что дежурный не сорвался на обидное ругательство.

- Ладно-ладно! - примирительно произнес он. - Сними наручники, хотя бы! Руки сильно затекли. Я их уже не чувствую.

В ответ на просьбу дежурный неожиданно поднялся из-за стола. Сергей удивленно посмотрел на приближающегося лейтенанта. Неужели получилось?

Милиционер приблизился к прутьям почти вплотную. Впервые за все время, пока Ковалевский находился здесь.

Пшикнув, дежурный подозвал Ковалевского. Озаренный надеждой, Сергей приблизился. В соседней клетке зашевелился Петька Синий, глядя на них.

- Слушай, - сказал дежурный. - Спасибо за сигареты. Но наручники я снять не могу, уж ты прости!.. Не могу я!

Он вернулся на свое место, а Ковалевский вернулся к своим мыслям. Времени было половина одиннадцатого. До встречи оставалось тридцать минут, а любимец женщин из группы МА-31 по-прежнему находился за решеткой. Что же делать?

Взгляд Ковалевского неожиданно упал на татуировки соседа. Заметив, что Сергей заинтересовался им, Петька Синий привстал, готовый к диалогу.

- Что означает "дрессировщик медведей"? - спросил Сергей, указывая глазами на татуировку на руке "дяди".

- Тебе ли не знать, Ванька! "Медведь" - это сейф. А я сам "медвежатник".

- Ты можешь вскрыть наручники?

Петька (как пожилому человеку не шло это имя!) оглянулся на дежурного, который с наивной улыбкой на устах доставал вторую сигарету "Парламента".

- Наручники - это азы. Сейф погладить куда сложнее!

Сергей повернулся к нему спиной и просунул между прутьями скованные руки.

- Вскрывай! - приказал он.

Петька вздохнул.

- Меня выпустить должны с утра, - произнес он. - Если дежурный прознает, что я открыл наручники, они меня в СИЗО упрячут!

- Не волнуйся. Я скажу, что сам это сделал. Вскрывай!

Через три секунды руки Ковалевского оказались свободны. Закончив операцию, Петька отскочил от решетки и притворился спящим. Ковалевский оставил руки за спиной, словно они продолжали быть скованны. В голове уже зрел коварный план.

Сергей посмотрел на дежурного.

Тщательный анализ названий остановок ничего не дал. Юля, правда, предположила, что "Мастерские ЖКО" могут означать "волшебство", но сказала она это скорее всего в шутку.

Следуя мимо остановок на автобусе и внимательно глядя в окно, Павлик понял две важные вещи, которые сильно затрудняли поиск. Во-первых, остановок оказалось не шесть, как они с Юриком предполагали, а в два раза больше. На каждой бетонные коробки располагались по обеим сторонам дороги, в обоих направлениях движения автобуса. А во-вторых, на многих остановках не горели фонари - где-то разбита лампочка, где-то повреждена проводка, где-то вообще отсутствовал осветительный столб. Прочитать надписи в темноте было невозможно.

На одной из остановок они вышли, когда Павлику показалось, будто на стене дома написано слово, начинающееся на "Бес". Он ошибся. Это было название улицы - "Весельная".

Время поджимало, и Павлик совсем отчаялся. Юля не понимала его беспокойства.