Константин Волков - Звезда утренняя

Хитроумный способ питания позволял человеку жить на Венере, но не доставлял большого удовольствия любителям вкусно покушать. Поэтому астронавты старались пить чай и обедать не иначе, как в салоне ракеты или в кабинах вездехода и стратоплана. Там они могли снять маски и чувствовали себя в этих помещениях как дома.

Шаповалов не спеша приготовил чай. Сидя за столом, оставшиеся на базе астронавты неторопливо обсуждали, что им делать, пока продолжаются поиски.

Не было никакого смысла обоим оставаться все время на ракете. Для ее охраны вполне достаточно одного человека, который мог поддерживать и радиосвязь с вездеходом. Эти задачи взял на себя Сандомирский. Профессор оказался свободным и решил отправиться на прогулку на целый день, чтобы получше познакомиться с окрестностями. Условились, что к вечеру он вернется и ночную вахту у пульта управления они поделят пополам.

Вымыв посуду после чая, Шаповалов, который в тот день был дежурным, стал собираться в путь. Он надел легкий летний костюм, повесил через плечо сумку и положил в нее флягу с водой, несколько питательных шариков, кружку и вообще все, что могло понадобиться во время прогулки. На ремне висели финский нож и пистолет. Снаряжение завершали фотографический аппарат и сильный полевой бинокль. Если бы не оружие и маска на лице, почтенный профессор мог бы вполне сойти за подмосковного дачника, отправившегося на прогулку в воскресный день. В дорогу ученый взял палку и бодро помахивал ею на ходу.

Сандомирский приветливо помахал ему рукой. Потом ученый скрылся из глаз.

Погода была хорошая. Правда, дул сильный ветер, но он умерял жару. Скалы обсохли после дождя, и даже галька на берегу была совсем сухой.

Упитанный профессор неторопливо шел вдоль полосы прибоя, очень довольный собой и окружающей обстановкой. Прогулка пешком была физически приятна и, безусловно, полезна для здоровья. Он шел по берегу, вернее — катился подобно большому эластичному шару, слегка помогая себе палкой при неровностях почвы. Потеряв на Венере значительную долю своего веса, он снова почувствовал себя стройным и молодым.

У полосы прибоя он прошел километра два. Красноватые волны с шипением набегали на камни и лизали подошвы его непромокаемых башмаков. Неожиданно ударилась о берег большая волна и обдала его брызгами. Шаповалов отскочил в сторону. Волна ушла обратно, оставив на камнях живое существо вроде краба. Профессор потрогал его палкой, хотел поднять, но подумал, что это не его область наблюдений, и проследовал дальше.

Выбрав место, где подъем оказался более отлогим, он взобрался на берег. Там перед ним открылось скалистое нагорье, усеянное камнями. Между ними кое-где виднелись кустарники и невысокие деревца. Стволы деревьев, искривленные ветрами, не поднимались выше метра. Здесь были растения различных видов: колючие, покрытые мелкими оранжевыми чешуйками кустарники, деревья с гладкими стволами и листьями красного цвета различных оттенков — от киновари до кармина. Особое внимание привлекали растения, по форме напоминавшие наши хвойные породы. Они были видны издалека, но встречались редко, одиноко возвышаясь среди кустарника. Если представить себе обыкновенный полевой хвощ, но не зеленый, а красный и поднявшийся на 10 метров в высоту, то можно создать некоторое представление об этих странных растениях Венеры. Их ветви располагались в пять или шесть ярусов и расходились пучками во все стороны. Стволы покрывала мелкая темно-красная чешуя.

«Типичные псилофиты», — подумал профессор и пошел дальше, потому что ботаника его мало интересовала.

Идти по гладкой поверхности лавы, почти лишенной почвы, нетрудно, несмотря на небольшой подъем. Башмаки у профессора были на толстых каучуковых подошвах, что было очень удобно для ходьбы.

Шаповалов весил на Венере меньше, чем на Земле, а мускулы уже восстановили свою прежнюю силу, поэтому он без большого утомления прошел почти 10 километров и не заметил, что проделал такой большой путь.

Он дошел до гребня возвышенности, дальше местность стала понижаться. Между двумя параллельными склонами открылась долина, укрытая горами от ветров. Растительность здесь стала гуще. На каменистой почве появились пятна мха темно-вишневого цвета. Идти было мягче и приятнее, но сильнее чувствовалась высокая температура, потому что ветер сюда не достигал.

Профессор прошел еще километра три под уклон и добрался до ручья, который медленно струился по камням, извиваясь под деревьями. Путника начинала томить жажда. Вода в ручье оказалась горячей, но чистой и прозрачной. Он зачерпнул ее стеклянной кружкой, посмотрел на свет, решил, что ничего подозрительного нет, и, приделав резиновую трубку, с удовольствием напился. Захотелось отдохнуть. Михаил Андреевич присел на камень и осмотрелся вокруг.

Его окружал лес. Очень странный на взгляд земного человека, но все-таки лес. Псилофиты, мох темно-вишневого цвета и такой густой красный кустарник, что под ним стоял багровый полумрак.

Отдохнув, профессор двинулся дальше, сделал несколько снимков и собрал в сумку образцы растений, какие попадались по пути, и даже положил туда пучок мха. Все это было сделано из благородных побуждений, потому что Михаил Андреевич лично не интересовался ботаникой. Во всех путешествиях люди в незнакомых местах стараются идти вдоль рек и ручьев, которые спасают от опасности заблудиться. Шаповалов тоже решил идти вверх по течению ручья, но предварительно сложил пирамидку из камней, чтобы отметить место, откуда он начал свой поход в долину.

Склоны окрестных гор постепенно сближались, и в конце концов долина превратилась в ущелье, поросшее кустарником. Подъем был не крут, но профессор стал замечать, что идти теперь труднее. Жара явно усиливалась. Изменилась и растительность. Появились грибы. Да, это были настоящие грибы! Иначе нельзя было назвать эти иногда розоватые, а порой желтые и зеленые растения, напоминавшие огромные булавки. Их высокие стебли, пустые внутри, почти достигали до пояса, а рост профессора составлял 166 сантиметров. Шарообразные шляпки причудливых растений по размерам походили на мелкие арбузы. Когда профессор не без труда отломил одну из них и поддал ногой, она оказалась упругой, как мяч. Если бы не маска на лице, ученый должен был заметить, что грибы и кустарники на Венере издают очень резкий и неприятный запах.

Жара становилась нестерпимой. Профессор чувствовал себя как в бане и буквально обливался потом. Одежда стала противно влажной.

Теперь прогулка уже не доставляла ему никакого удовольствия, но проснулась профессиональная любознательность. Почему здесь была такая высокая температура? Ничто не говорило о вулканических явлениях. Поблизости не было ни кратеров, ни неостывшей лавы. Если бы рядом находился действующий вулкан, то был бы слышен шум, появились облака дыма и падал на землю пепел. Ничего похожего не было заметно вокруг. Растительность имела совершенно свежий вид и явно существовала здесь не первый год. Вода в ручье была прозрачной и спокойно струилась по камням.