Антон Антонов - Ген бесстрашия

— Город, вид сверху, — пояснял дежурный наблюдатель, выводя на экран очередную картинку, хотя Забазар не нуждался ни в каких пояснениях. Он и сам видел, что это город, причем большой и сравнительно высокоразвитый.

И таких городов на планете было много.

Забазар невольно подумал, что подобный мир мог бы стать неплохим приобретением для Всеобщего Побеждателя, но тут же оборвал себя. Пока не решена миламанская проблема, никто не станет посылать ударные и оккупационные войска в такую даль. Тем более, что войск потребуется много. Это тебе не какой-нибудь Рамбияр с населением в сто миллионов и цивилизацией, высшее достижение которой — ружье, заряжаемое с дула.

При мысли о Рамбияре лицо полковника передернула судорога, но он быстро взял себя в руки, и мысли его потекли в другом направлении.

Конечно, планеты типа той, на орбиту которой выходил сейчас флагманский корабль — это далеко не подарок. Но если там действительно живут носители гена бесстрашия, то не исключено, что верховное командование Мотогаллии все-таки изыщет резервы для ее завоевания.

Ген бесстрашия — это серьезно. И надо приложить все силы, чтобы он не достался больше никому. Только моторо-мотогалам, высшее предназначение которых — быть покорителями Вселенной.

Иначе могут думать только бунтовщики и изменники вроде доктора Нарангая, но Забазар искренне надеялся, что в верховном командовании таких нет.

И теперь оставалось только выяснить, действительно ли на этой планете есть носители гена бесстрашия, да еще в таком количестве, как говорилось об этом в сообщении самой первой миламанской экспедиции, обрывки которого мотогальской разведке удалось перехватить еще в ту пору, когда Забазар был бравым генералом, увешанным наградами с ног до головы.

58

Они двигались навстречу друг другу — священное воинство яйцекладущих под предводительством четырех королей и семи герцогов и великая армия живородящих во главе с Богом Воинств на летающем троне и царем Гурканским на белом коне.

Чисто внешне армия живородящих выглядела внушительнее, но она на три четверти состояла из женщин, детей, стариков, калек и прочего небоеспособного контингента, который присоединился к войску не для того, чтобы воевать, а для того, чтобы общаться с богом.

Это доставляло Богу Воинств массу неудобств и вынуждало его подниматься вместе с креслом выше самых высоких деревьев, потому что если этого не сделать, то паломники забирались на деревья и нередко падали с них, разбиваясь насмерть. Особенно было жалко детей, которые проделывали это особенно часто.

Хотя аборигены относились к этому с пониманием и после падения очередного малолетнего древолаза судачили между собой, что боги забрали малыша к себе в рай и там ему будет лучше, или наоборот — наказали дерзкого юношу, чтобы другим неповадно было, Зам Ми Зунг все равно их жалел, потому что он был все-таки миламаном, хоть и на моторо-мотогальской службе.

Настоящие воины считали всю эту толпу ненужной обузой, но ничего не могли поделать. Если во главе армии стоит сам Бог, приходится мириться с неудобствами, которые возникают по этой причине.

Священному воинству яйцекладущих рыцарей было гораздо проще. Пешие паломники и ополченцы отстали еще на первом перегоне, да и было их немного, потому что основная масса народонаселения предпочитала поддерживать участников священного похода издали — молитвами и постом, который заключался в отказе от употребления в пищу яиц, даже птичьих.

Единственной обузой рыцарского войска был дамский отряд во главе с женой и тремя сестрами короля Тура, которые ни за что не желали оставаться в королевском замке, увидев, что небесные женщины собираются сопровождать своих мужчин в их паломничестве.

Первые неприятности начались уже на третий день похода, когда рано поутру королева Гризанда и старшая принцесса Рузария учинили поединок на мечах.

Причиной поединка явилась любовь обеих дам к человеку с неба Ри Ка Рунгу, который по причине недолеченного ранения не мог дать ни одной из них желаемого удовлетворения. Зато он нашел в себе силы прервать поединок, и сбежавшиеся на шум рыцари застали миламанского спецназовца держащим обеих дам в полном боевом облачении за шкварник на высоте полуметра.

На лице его не отражалось никакого напряжения.

— Как дети, ей богу! — укорял он ее величество и ее высочество, перекрывая своим командирским голосом верещание девушек.

Если перевести это верещание на членораздельный язык, то получалось, что принцесса любит человека с неба все же больше, чем королева. Гризанда употребляла примерно такие выражения:

— Тебе отрубят голову за оскорбление величества!

А Рузария орала просто:

— Отпусти! Больно же! Поставь меня на место немедленно!

К счастью король целиком и полностью согласился с миламаном и даже объявил девушкам:

— Еще одна такая выходка, и я отправлю домой обеих!

Таким образом, вопрос об отрублении головы Ри Ка Рунга за оскорбление величества отпал сам собой. Зато уже на следующий день начались новые беды. Младшая принцесса Эдда воспылала любовью к Евгению Оскаровичу Неустроеву по прозвищу Же Ни Йя и тем самым вогнала миламанку Ли Май Лим в очередную депрессию.

Хотя груди и бедра у принцессы были существенно меньше, чем у давешней крестьянки, Ли Май Лим все равно мучилась комплексом неполноценности и задумалась о новом способе самоубийства, про который ей рассказал все тот же словоохотливый оруженосец Гьер. Способ состоял в падении грудью на меч, который держит в руке верный помощник. За неимением такого помощника меч можно вкопать в землю острием вверх.

Что самое интересное, мысль убить принцессу ей в голову не приходила, хотя сделать это даже в честном поединке с использованием незнакомого оружия для офицера миламанского спецназа не составило бы никакого труда.

Дабы обратить на себя внимание землянина, Эдда взяла в привычку подобно Жанне д'Арк умываться по утрам, обнажив торс, но Неустроев не видел большой разницы между гологрудой принцессой и гологрудой крестьянкой, каковые попадались по пути следования ежедневно — так что страдала от этого зрелища только Ли Май Лим.

Компанию ей составляли молодые роксаленские рыцари, но им было проще — ведь многие из них уже видели принцессу в таком виде раньше на королевских балах любви.

Была во всем этом и еще одна проблема. Ведь благородные дамы из стана яйцекладущих дали обет не иметь интимных дел с мужчинами вплоть до полной и окончательной победы.

Однако по мнению многих, участие дам непосредственно в священном походе искупало нарушение этого обета. Так что ее высочество принцесса Эдда не видела ничего плохого в том, чтобы залучить небесного рыцаря Евгения в свою индивидуальную палатку, а роксаленские рыцари не видели ничего плохого в том, чтобы залучить ее высочество куда-нибудь под куст.