Александр Афанасьев - Живите и помните!

Так что с аэропортом могут быть проблемы. Там днем и ночью находятся крупные силы наркомафии, да и сами торговцы вооружены до зубов и не отходят от товара. Но им к проблемам не привыкать.

Полковник выключил трубку. Потом подозвал своего напарника по кличке Уж – тощего, как палка, и длинного, за то и кличку дали. Дал ему указания и пошел командовать другими.

Несколько бронированных машин, трехосных и четырехосных, через двадцать минут покинули пределы русской крепости. В машинах находилось до роты волков – настоящих волков. Крепких, прокаленных военной службой и пустынями мужиков, в тридцать с небольшим лет заработавших военную пенсию, теперь промышляющих перевозками в Афганистане. Их всех попросили помочь, и они согласились.

Немой, или подполковник Тихонов, находился в своей машине, головной. Бык – за рулем, в бронированном кузове, который опустошили от товара с десяток вооруженных до зубов сослуживцев. Сам Немой в кабине, на месте пулеметчика – машина-то армейская, списанная – кто кабину будет менять? Да и зачем? Турель осталась, и перед выездом несколько человек установили на нее пулемет НСВ с фонарем, лазерным прицелом и глушителем[50]. Дельная вещь, ее еще в Персии применяли хорошо – ночью при нападении самое то. Глушитель хоть и не глушит до конца, но дульного пламени нет совсем, а если стрелять короткими, то и звук приемлемый. Лазер позволяет быстро искать цели, если на тебе очки ночного видения, для подавления обстреливающих блокпост аллахакбаров – самое то. Командир одной из групп не должен лично стоять за пулеметом, но Тихонов встал, потому что если молодых поставить, того и гляди что-нибудь натворят. А им надо город тихо пройти, если они в бой ввяжутся, у аэропорта их из всех стволов встретят.

Кстати, пулемет – это на крайний случай, если уж совсем все кувырком полетит. Основное оружие подполковника – автомат «Волк», на который он ствол с интегрированным глушителем поставил. Работает совсем тихо.

Несколько машин, набитых вооруженными до зубов людьми, быстро шли по ночному Кабулу, ревели дизелями. Майванд – главная улица афганской столицы – был почти пуст, не было ни полиции, ни таксистов. Да и какие таксисты, какая полиция, когда тут гражданская война уже восьмой год идет…

И все-таки их обстреляли. Тут, в Кабуле, стреляли и убивали так, как, наверное, нигде в мире – здесь стреляли и убивали на всякий случай, начинали стрелять, только увидев что-то непонятное. Вот и сейчас – стоящие у какой-то машины темные личности с автоматами, услышав рев дизелей, увидев идущую без огней колонну, решили прикрыть огнем свое бегство и открыли по русским машинам огонь из автоматов. Немой развернул пулемет, дал короткую очередь, потом еще одну – в ПНВ это выглядело как яркие светляки, летящие к цели. Первая очередь вывела из строя машину, вторая догнала одного из убегающих стрелков и опрокинула его на землю. Со второй машины тоже добавили, и самое главное – звук стрельбы из НСВ почти ничем не отличается от звука стрельбы из автомата. Ну а к автоматным выстрелам в бывшей столице королевского Афганистана уже привыкли. Восемь лет так живут.

Колонна свернула на круге, покатила мимо бывшего королевского госпиталя «чатур бистар[51]», в котором теперь жили беженцы, дальше шли бывшие здания посольств, в которых теперь жили наркомафиози. Кое-кто из тех, кто ехал сейчас мимо, вспомнил, как эвакуировали русское и еще несколько посольств… тяжелые вертолеты Сикорского садились во дворике посольства под обстрелом, людей хватали и кидали в машины – раненых, живых, даже мертвых – всех вперемежку, потом взлетали – под огнем из автоматов и гранатометов. Сейчас за глухими дувалами стен горели костры, обитатели вилл ухали, гикали, стреляли из автоматов в воздух – эти, удачно отторговавшиеся, продавшие свой героин – и не думали спать. Водители, совершившие по сотне ходок в эту несчастную страну, знали, как живут эти твари. Несколько домов, вооруженная охрана из родственников – по сотне и более человек. Крестьяне живут в нищете, они скупают весь урожай опиума на корню, платя ровно столько, чтобы крестьяне с их многочисленными семьями не умерли с голоду. Если хочешь выдать дочь замуж, собрать приданое – другую готовь продать в рабство, потому что иначе денег не достать. Или сына, потому что среди этих выродков есть очень много бачабозов – то есть тех, кто любит маленьких мальчиков. Все это происходит в открытую, подонки держат гаремы из мальчиков для утех, хвастаются ими, меняются, продают – хотя в России, например, таких отправили бы на пожизненную каторгу. Есть и те, кого они приучают к наркотикам – смертники, они используются или в разборках друг с другом, или рано или поздно оказываются в Персии, чтобы подорваться на блокпосту и разменять свою никчемную, отравленную наркотиками жизнь на пяток жизней казаков или русских солдат. Ну и как оставлять жизнь таким тварям?

Один из пулеметчиков, идущий на замыкающей машине, незаметно для остальных достает и бросает рядом с одной из бывших посольских вилл незаметный невооруженным глазом маячок. Так… на всякий случай.

– Немой – всем! Увеличить скорость!

Вот и дорога на аэропорт – оставшаяся от британцев, бетонный скоростняк, который даже афганцы не сумели испохабить. Машины увеличивают скорость…

Блокпост. Бывший британский, теперь там наркомафиози – вон как суетятся. С вилл предупредили.

– Немой всем – цели по фронту, огонь!

НСВТ бьет по рукам, отсекая очередь за очередью, лазер подсвечивает цель, секунда – и две-три пули разносят ее вдребезги. Британцы уже ответили бы, но тут не британцы, тут обкурившиеся в хлам ублюдки-малиши из племенных ополчений некоторых племен, боевики мелких народностей, которые против пуштунов, в основном не поддерживающих этот харам, просто наемники всех мастей и видов. Лишь несколько автоматов отвечают на огонь русской колонны, гранатометный выстрел проходит много левее, оставляя за собой серую струю дыма. В последний момент Немой бьет из пулемета по массивному, тоже оставшемуся от британцев шлагбауму – и через секунду таранный бампер машины сносит его.

Колонна прорывается на территорию, из бойниц в кузовах хлещет пламя.

– Второй – вышка! Третий, четвертый – ангары! Я – летное поле! Пятый – тыл и прикрытие, разберись с этим долбанным рынком!

Машины расходятся, не снижая скорости, – у каждой своя цель. Со всех сторон лезут бородатые, обколотые, поддатые, вонючие, полуголые моджахеды, спросонья призывая Аллаха. С диспетчерской вышки, превращенной в огневую точку, начинает работать ДШК, но, дав только одну очередь, глохнет под ответным огнем.