Сергей Лукьяненко - Осенние визиты

— Даете расти молодым?

— Конечно. Понимаю, не хочется вспоминать случившееся… но если просто интервью? Вчерашнего можно и не касаться.

— Почему же? Можно и коснуться. В общем контексте разговора.

Мужчины переглянулись. Альберт Данилович сказал:

— Мы по многим взглядам не сходимся, но ваша честность мне импонирует. Пойдемте, представлю нашего молодого редакционного волка и оставлю вас на растерзание… Да, Рашид Гулямович! Я говорил вчера с Шелгановым… кажется, он хочет помочь нашему корпункту. Так что готовьтесь, будем шерстить ваши заводы на новом техническом уровне.

— Только так и надо. Подумайте, может, еще где-то проблемы? У нас много партнеров по стране…

Под задумчивыми взглядами коллег они прошли к отчаянно старавшемуся казаться невозмутимым «газетному волку».

Сближение самого влиятельного из независимых депутатов и представителя самой большой оппозиционной партии было более чем демонстративным. И наводящим на размышления.

Шедченко извелся, ожидая Визиря. Охрана весь день пережевывала утреннее побоище в метро, обслуга дачи словно дала обет молчания… или просто приглядывалась к новому человеку.

Хайретдинов вернулся около шести. Злой и энергичный, чем-то взбудораженный. Впрочем, причина выяснилась быстро.

— Слышал о метро? — обняв Шедченко за плечи, Визирь потащил его в кабинет. — Вот сволочь…

— Кто это был?

— Полагаю — тот самый Седьмой. Посланник Тьмы. Видимо, охотился за стариком, за мальчишками или за всеми сразу. Кретин.

— Да…

— Я просмотрел список жертв — наших там не было. Промахнуться — как это было возможно! Уложить два десятка человек — и не попасть в свои мишени! Идиот. Мне он показался куда более ловким…

Николай прикусил язык. Да, конечно. Цинично, но честно. Может случиться и так, что ему придется убивать детей и старика.

Или нет? У него есть главная цель — женщина со светом в глазах. И этот подонок, что стрелял в метро.

А легко ли будет остановиться? Что сотворит с миром обезумевший от страха пацан или кабинетный ученый со своим рафинированным пониманием жизни? Какие комплексы обуревают писателя? Чем они лучше? Возрастом, профессией… чушь.

Все в этой жизни ложь. Лишь смерть правдива.

Они вошли в кабинет, Хайретдинов юркнул в кресло за столом, сбросил пиджак, распустил галстук. Шедченко уселся у камина.

— Рашид, я хочу кончить этого гада.

— Сам? А стоит ли, мой дорогой полковник? Одно дело — чертить стрелочки на карте и решать, где добыть солдатам крупу подешевле. Другое — искать и караулить жертву в городе.

— Мне приходилось воевать.

— Афган, знаю. И все равно, ты был командиром. Здесь нужен спец.

— У тебя есть такие?

— Как тебе сказать, Коля… Политика — это порой дерьмо похуже, чем война.

— Только не надо оправдываться.

— Да, конечно. У меня были. Двое идиотов, которых кто-то кончил… и я полагаю, что теперь мне известно, кто. И хороший, очень хороший специалист. Возможно — лучший в Москве. «Корректор». Но с ним трудно связаться.

Шедченко заставил себя остаться спокойным. А чего иного он ждал? Политика — штука грязная.

— Рашид, неужели у тебя нет знакомых в кругах мафии? Не поверю. Думаю, их список не исчерпывается парой идиотов и неуловимым спецом.

— Обращаться к мафии — безумие. Поверь — мне, — Визирь усмехнулся. — Я навсегда останусь на крючке. Или работа с независимыми наемниками, или полагаться только на свои силы.

— Тогда выхода нет. Думаю, тебе идти… в бой — еще безумнее.

— Не считай меня закулисным интриганом! — Визирь глянул на Шедченко, и тот отвел глаза. — Ладно. Ты прав. Что тебе нужно?

— Оружие.

— Желательно с правом на его ношение, так?

— Конечно.

— Сделаем. Подумай, что тебе привычнее. Но слишком уж не зарывайся… на оружие мощнее автомата даже я разрешение не получу.

Шедченко покачал головой.

— И пистолета хватит. Хорошего. Впрочем, пистолеты бывают разные… некоторые от автоматов отличаются лишь названием.

— «Стечкина» тебе добуду. Славная машинка.

— Это более чем хорошо. Но…

— Адрес и имя?

— Да.

— Утром, Коля. Седьмой проявился, к утру я должен его почувствовать. Беда с этими посланцами Тьмы… можешь смеяться, но они и впрямь всегда во мгле. Ладно. Хватит о делах. Надо перекусить, расслабиться. Хочешь, сходим в баньку?

Шедченко кивнул.

— Сейчас распоряжусь. В общем-то, стоит нам о будущем поговорить. Каким мы хотим видеть мир. Возможно, что ты меня в чем-то переубедишь, а?

— Ты так уверен в победе, Рашид?

Хайретдинов с изумлением посмотрел на него.

— Да ты что, друг мой? Если не мы — то кто же?

6

Ярослав запутался в выходах из метро. Пошел не в тот конец платформы — не хотелось стоять, вертя головой в поисках указателей, как положено провинциалу. Возвращаться было лень. Он вышел у Ярославского, быстро глянул на часы — время еще было — и двинулся вдоль шеренги торговцев. Бабульки и молодухи с бутылками лимонада и пачками кефира, столики с книжками — тут, тут им самое место, чтиво в дорогу…

На третьем столике он увидел «Тени снов». В груди слегка потеплело.

Приятно, черт возьми…

Ярослав вытащил из-под полиэтиленовой пленки томик, аккуратно раскрыл на титуле. «Ярослав Заров. Тени снов».

— Фантастика интересует? — зорко поглядывая на него поинтересовался парень-продавец. — Берите, хороший роман.

— Правда?

— Не сомневайтесь! «Чужие» видели?

— При чем тут «Чужие»?

— Тоже всякие монстры…

— Н-да. Пожалуй… — он пролистывал книгу, временами останавливаясь… неужели это он писал? Часто так бывает. Проходит год — и книга уже кажется незнакомой. Чужой…

— Я вам обещаю, понравится, — повторил продавец. — Клевый романчик…

— Нет. Похоже, уже не понравится, — Ярослав вернул книгу на место. — Спасибо.

— Далеко едете? — продавец не терял надежды.

— Очень. Очень далеко, — он проглядывал книги, улыбаясь знакомым именам и ревниво сравнивая ценники.

— Возьмите «Ночной взгляд». Воспоминания голливудских проституток. Ручаюсь, после этого по-другому будете смотреть любой видюшник.

— В поезд? Воспоминания проституток? Да ты садист, парень.

Они синхронно ухмыльнулись, продавец пожал плечами. Клиент плохой… хоть и веселый. Наверное, вообще ничего не читает. А он привык гордиться своей работой — не бананы продает, и не носки — Книги.

Культуру.

Заров побрел вдоль площади. Лезть в переход не хотелось, он перешел к Казанскому через дорогу, вероятно, не выгадав ни минуты.