Райдо Витич - Игры с призраком. Кон первый.

— И не стану подписывать!

Женщина уже взялась за ручку двери, как услышала:

— Тогда с сегодняшнего дня будут урезаны и расходы на твое содержание здесь.

— Ты не посмеешь…

— Уже, куколка.

Анжина с яростью посмотрела на него и покинула кабинет, со всей силой хлопнув дверью.

— Он лишил меня всего:. Средств, детей…У Велены скоро день рождения, а я не могу даже подарок малышке купить…что мне делать, Кирилл? Что? — всхлипывая, вопрошала королева.

Шерби не мог смотреть на ее заплаканное лицо. И помнил о ее альянсе с Крисом и о предательстве…но разве в эти минуты все, что было вчера, имело для него значение? Анжина в беде, ей плохо, и она пришла за помощью к нему — вот что было главным для парня в тот момент.

Глупая, слепая любовь толкала его на безрассудства, смывала доводы разума, отодвигала в глубь памяти обиды. Неважно, все — неважно. Он мужчина и справится, а Анжина женщина, хрупкая, слабая, такая ранимая, нуждающаяся…в нем. В его помощи. И пусть она с Крисом…что ж теперь? Зато за помощью она пошла не к нему, прекрасно осознавая, что Кирилл не откажет и поможет, и…

Да он сделает все, что может, что в его силах и даже больше!

— Не плачьте, пожалуйста. Я решу эту проблему, обязательно.

— Как?!..Как?…

Шерби взъерошил волосы на затылке, соображая:

— У меня есть сбережения. Немного, конечно, но на жизнь и подарки детям хватит. Я… — парень вскочил и ушел в спальню, где хранил флеш счетов в партмоне. Всего 200 000 гало. Но он надеялся скопить еще и…да не все ли равно?! Анжине сейчас нужнее.

Парень взял флеш и без раздумий передал женщине, вложив карточку в теплые ладони, омытые слезами:

— Только не плачьте, пожалуйста, — попросил тихо.

— Не буду, — слабо улыбнулась она ему, И прижалась к груди, обвила руками шею Кирилла. — Спасибо, тебе, спасибо. Милый мой, чтоб я без тебя делала?…

А что еще ему было нужно?

Она по-прежнему считает его другом. И благодарна, и так близка, и…

Женщина встала и вышла из комнаты.

У Кирилла мелькнула мысль, что все-таки он уникальный дурачок…

Не он один — понял парень через неделю.

Он увидел Анжину и Криса с цветущими лицами, выходящими из автоплана. За ними шагали слуги, увешанные пакетами.

Кирилл посмотрел на процессию и ушел к ребятам, чтоб за партией виста и неспешными мужскими разговорами забыть увиденное и не думать о плохом, не чувствовать себя идиотом.

Но мысли, одна чернее другой, не отпускали. Он попросил Айрона просмотреть финансовую карту Кефеса за последнюю неделю. Тот сопротивлялся, но после заверений о сохранении конфиденциальности информации, сдался. Выгнал охрану и открыл нужные сектора.

Вот и все — вздохнул Кирилл, чувствуя себя даже не глупцом, а много хуже — бесперспективным насекомым.

Из информации следовало, что королева потратила лишь за последние четыре дня более 400 000 гало…из карманов графа Феррийского. Около 150 000 ушло из сбережений Пита. И это, не считая тех денег, что дал ей Кирилл.

И ни одно гало не было потрачено на детские подарки. В списке приобретенного были лишь меха, наряды, драгоценности и прочие безделушки. Не меньшая сумма ушла на развлечения в элитных клубах и ресторанах.

Кирилл скачал информацию на флэш, чтоб просмотреть еще раз более тщательно, а возможно и нарушить договор с Айроном и выдать ее Ричарду.

Король с усмешкой смотрел счета друзей и, закрыв ПЭМ, воззрился на Кирилла:

— И что? Ты удивлен?…Возмущен?…Желаешь вернуть свое?

— Я хочу понять, — качнул головой парень.

— А ты еще не понял? — поддался к нему Ричард. Что-то было в глазах короля. Что-то, заставляющее очнуться и поверить, принять абсурдность предположения как истину, свершившийся факт. А еще в них сквозило отчаянье и сдержанная, но уже клокочущая лава ненависти. Король явно был на грани срыва.

— Что же делать? — нахмурился Кирилл, готовый, в отличие от короля, вскочить и прямо пойти к Анжине и вытрясти из нее правду.

— Ждать, — вздохнул Ричард, откинувшись на спинку кресла, — и молчать. Не лезь никуда. Сиди тихо. А за информацию — спасибо.

— Что вы будете с ней делать?

— Законсервирую их счета. И кукле придется довольствоваться лишь обещаниями да…комплиментами. Иди, — попросил мягко.

Крис был возмущен. Он то кричал, то шипел, то требовал. И обвинял в деспотизме и деградации.

Ричард спокойно смотрел на него и молчал. Его не трогали эмоции друга. Впрочем, друга ли?

Не было желания перечить ему, вразумлять, взывать к разуму, к многолетней дружбе, объяснять суть. Какой смысл? Разве он услышит, поймет?

Он весь от мыслей до кончиков своих элегантных ботинок принадлежал лже-Анжине: ее словами говорил, ее молитвами делал, ее принципами жил. Криса Войстера, верного друга и соратника, больше не было. Перед королем, мельтеша и доказывая что-то одному ему ведомое, бегал глупый слепой болван, игрушка в чужих руках, не осознающая отведенную ей роль.

Больно? Да. И горько. Но все это лишь слегка задевало Ричарда. И горечь, и тоска, и недоумение, рожденные поведением друга, были лишь эхом тех чувств, что нарастали внутри него, не давали спать, есть, дышать полной грудью. Боль, страх, отчаянье, сродное панике, властвовали над королем. Разве его волновал Крис с его глупыми мечтами и иллюзиями?

Разве волновала печаль Пита?

Непонимание Кирилла?

Анжина — единственное, что было в мыслях, душе короля. Что другие? Пыль, тлен, пустой звук.

Мысли о жене были безрадостными и камнем лежали на душе. Он сходил с ума от беспокойства и напряжения. Ему все тяжелей давалось сдерживать себя, натягивать на лицо маску равнодушной отстраненности и терпеливо ждать. Он сам уже не понимал — чего?

И хотелось до зуда в резцах загрызть и марионетку, и её хозяина, по-простому, без затей, совершенно ненужных интриг. Правила игры были придуманы не королем, и он мог лишь наблюдать, ждать и потихоньку пытаться поменять их. И менял, забыв о жалости, принципах. Человечности и прочих, обременяющих в данной ситуации качествах.

И мечтал дать волю чувствам и доставить себе удовольствие — порвать, разорвать и лже-Анжину, и того, кто стоял за ней, руководил, диктовал.

Он в первую очередь. Он будет первым, кого Ричард без сожаления раздавит, убьет. А потом с не меньшим удовольствием и ее, куклу с лицом Анжины и душой робота, бездушную грязную тварь, способную перенять у людей лишь худшие качества!..

Но сначала — Анжина.

Еще чуть-чуть, еще час, сутки, трое — и все закончится, он сломает игру врагов, вернет жену и воздаст по заслугам каждому за каждый вздох, за каждый взгляд любимой, за каждую минуту, что они провели врозь…