Джек Уильямсон - Это мрачнее, чем вы думаете

Бэрби охватила паника. Ослепленный светом фар, он поспешно залез в машину и включил зажигание. Взревел мотор, но руль почему-то не захотел поворачиваться. Распахнув дверцу, Бэрби снова выскочил из машины — в ослепительном блеске фар он увидел, что левый бампер, погнувшись, заклинил колесо.

Дрожащими руками Бэрби схватился за погнутый бампер. Он потянул, но пальцы соскользнули. Вытерев окровавленные руки о капот, Бэрби попробовал снова. Заскрипев, металл неохотно поддался.

Тем временем та, другая машина уже успела подъехать совсем близко. Скрипнули тормоза.

— Мистер Бэрби! — Встревоженный голос принадлежал доктору Бунзелу. — Вы, я вижу, попали в небольшую аварию.

Пощупав под бампером и убедившись, что колесо свободно, Бэрби опрометью кинулся обратно в машину.

— Одну минуточку, мистер Бэрби! — по асфальту застучали быстрые шаги психиатра. — Пока вы наш гость, вы имеете право на любую помощь, которую мы только в силах вам оказать. Однако вы должны были бы знать, что вы не можете уезжать от нас вот так, ночью, без разрешения доктора Глена. Боюсь, мне придется…

Бэрби уже догадывался, что именно «придется» сделать доктору Бунзелу. Невыразимый ужас охватил все его существо. Вывернув руль, он врубил задний ход и до упора вжал педаль газа в пол. Машина рванулась. Удар. Зазвенело стекло, заскрежетал металл. Фары автомобиля Бунзела погасли. Сам доктор разразился проклятьями.

— Бэрби, стойте!!!

Но Бэрби и не думал останавливаться. Он бросил свой автомобильчик вперед, в объезд распростершегося у ограждения тела Ровены. Взвизгнул задевший бетон бампер. Ревя мотором, машина вылетела с узкого моста на шоссе.

Доктор Бунзел без фар далеко не уедет, подумал Бэрби, фонарей-то тут нет… Ему потребуется как минимум полчаса, чтобы добраться до Гленхавена и телефона. К рассвету — Бэрби в этом не сомневался — полиция уже будет искать сумасшедшего убийцу в красном больничном халате, сбившего женщину на мосту через Олений Ручей.

Бэрби настороженно вглядывался в мелькающие по сторонам тени — белой волчицы он не видел. Ехать с одной фарой было неудобно, а тут еще, когда он прибавил газу, машина почему-то начала забирать влево. Но Бэрби не собирался снижать скорость. Он лишь крепче сжимал в руках непокорный руль.

Бэрби испытывал горькое и страшное одиночество. Он оставил мертвую Ровену Мондрик позади, на мосту, но от ужаса, вызываемого воспоминаниями об университетских годах, когда они с Сэмом жили в доме Ровены, ему было никуда не деться. Она играла им на пианино, угощала сладостями и молоком, словно мать, выслушивала все их беды и проблемы. Теперь это время казалось Бэрби самым лучшим в его жизни. Она была верным, преданным другом, но теперь она уже не могла ему помочь. Как и он ей.

А в темном уголке его сознания весело улыбалась зеленоглазая Април Белл. Белая волчица, не без дрожи припомнил Бэрби, предлагала ему заглянуть в «Троя Амз», выпить за Дитя Ночи. Что-то тянуло его к этой девушке. Он даже притормозил, высматривая поворот к отелю, но тут перед его мысленным взором лучезарная улыбка Април сменилась хищным и кровавым волчьим оскалом. Поежившись, Бэрби помчался дальше.

Хотя, собственно говоря, ехать-то ему было некуда. Свернув с идущей вдоль реки дороги налево, он припарковался в конце пустой улочки…

Светало. Помня страх белой волчицы перед светом дня и ту боль, которую он испытал, будучи в шкуре серого волка, Бэрби при виде розовеющего неба захотелось спрятаться под сиденье автомобиля. Но на сей раз солнце ему ничуть не повредило. Оно только обнажило искореженный бампер его машины — бампер, о котором уже наверняка знала полиция.

Бэрби снова завел мотор и, дрожа от холода, поехал в сторону университетского городка. Он еще раз остановился, возле дровяного склада, и, слив из радиатора немного воды, смешанной с антифризом, отмыл руки от засохшей на них крови. А потом, бросив машину, пешком направился к маленькому домику Квейнов.

Он с трудом удержался, чтобы не нырнуть в ближайшую темную аллею, когда на улице показался мальчишка-разносчик газет на велосипеде. Затаив дыхание, Бэрби заставил себя спокойно стоять на обочине — словно он на минутку вышел из дома подышать свежим воздухом.

— «Стар», мистер?

— Оставь сдачу себе, — с готовностью кивнул Бэрби, протягивая мальчишке десятицентовую монетку.

Тот подал Бэрби газету и, кинув другую на порог соседнего дома, покатил дальше. Но Бэрби заметил, что мальчишка с любопытством посмотрел на его красный, больничного вида, халат и серые войлочные тапочки. Потом, услышав о сбежавшем из клиники пациенте, он наверняка припомнит эту встречу.

Стоя так, чтобы мальчишка, если ему вдруг вздумается обернуться, не увидел надписи «Гленхавен» у него на спине, Бэрби нарочито небрежно развернул газету. Большой черный заголовок оглушил его, словно удар дубинкой по голове.

ДОИСТОРИЧЕСКОЕ «ПРОКЛЯТИЕ» ИЛИ ЛОВКИЙ УБИЙЦА УНОСИТ ТРЕТЬЮ ЖЕРТВУ!

«Николас Спивак, тридцати двух лет, антрополог, работавший в Фонде Исследования человека, был сегодня ночью найден мертвым под открытым окном девятого этажа здания Фонда возле Кларендонского университета. Тело обнаружили охранники, специально нанятые Фондом после загадочной смерти двух его работников — доктора Мондрика и Рекса Читтума.

Неужели доисторическое проклятие преследует кларендонских ученых? Члены экспедиции категорически отрицают подобные слухи. Проведенные ими раскопки древних курганов в безжизненной пустыне Ала-шан, по их словам, увенчались полным успехом. Но смерть Ника Спивака стала уже третьей за эту неделю.

Доктор Ламарк Мондрик, основатель Фонда и глава экспедиции, умер в городском аэропорту в понедельник — в тот самый день, когда путешественники чартерным рейсом вернулись домой. Рекс Читтум, один из молодых сотрудников, погиб во вторник, когда его автомобиль сорвался с дороги на холме Сардис, что в сорока милях к западу от Кларендона.

Начальник полиции Оскар Шей и шериф Т.Е.Паркер сообщили нам, что они приступили к поискам последнего оставшегося в живых участника экспедиции Самуэля Квейна. Ему предполагается задать несколько вопросов касательно обстоятельств смерти его коллеги Спивака. Шей и Паркер сказали также, что, возможно, показания Квейна прольют свет на странно случайные смерти других членов трагически завершившейся экспедиции.

Посмеявшись над предположением о существовании древнего проклятья, они намекнули, что в зеленом ящике, привезенном исследователями из Азии, может крыться более прозаическое, но не менее зловещее объяснение происшедших трагедий.

Есть основания полагать, что Квейн и Спивак находились одни в расположенной на девятом этаже лаборатории — откуда, по утверждению Паркера, Спивак или упал, или был скинут…»