Любен Дилов - Упущенный шанс

Вид у нее был усталый, она только что вернулась после изнурительной тренировки, но, посмотрев на его печальное лицо, Эда все же нашла в себе силы и для того, чтобы утешить его.

— А знаешь, милый, в этом беспутном мире, как ты его называешь, мне действительно нужен такой спутник жизни, как ты. Если, конечно, ты не собираешься сбежать в кусты. И имей в виду — когда я люблю, могу и придушить в объятиях, видишь, какие у меня руки? Впрочем, ты парень крепкий…

Свадьбу решили сыграть в следующее воскресенье.

От прыжка над кратером Эде пришлось отказаться, так как она решила подарить ему ребенка. Так же, как он соврал ей, что трансмутатор не может вернуться обратно, история с инъекцией оказалась чистейшим вымыслом. Новость эту она преподнесла ему так, что он еще сильнее влюбился в супругу.

— Сэм, — сказала она, — пока мое время не прошло, я хочу родить тебе сына, который, как и его отец, будет заботиться о судьбах человечества.

Странной каскадершей была Эда Вимер — взять и отказаться от такого сенсационного прыжка! Но еще удивительнее было то, что, этот падкий на зрелища мир простил ей этот отказ, как только газеты и журналы сообщили, что она пошла на это во имя будущего ребенка. Но поскольку совсем без рекордов Эда обойтись не могла, она продала за рекордно высокую цену идею своего супруга о повторном рождении человечества.

Его сопротивление она легко сломила, заявив ему с этакой вопросительной интонацией: — Что плохого в том, если люди узнают, чего они лишились?

Эда приняла деятельное участие в создании сценария этого грандиозного фильма, в котором основные роли отводились зверью, а не людям. Она добилась также, чтобы за ней оставили главную роль, поскольку ей давно хотелось появиться на экране не только дублером бездарных красавиц. Уже на пробных съемках у нее прорезался такой талант, что режиссер и продюсер диву давались, не подозревая, что она уже продемонстрировала его перед одним-единственным зрителем, правда, за три миллиона лет до нашей эры.

Роль Адама пришлось отдать известному актеру — этого требовали неумолимые законы шоу-бизнеса. Конечно, в опасных ситуациях его подменял дублер. В наше время можно найти дублера на любую роль.

Самюэль К. Светов наотрез отказался от участия в этой кощунственной затее. Не позволил он и взять для съемок трансмутатор. Эда Вимер поддержала его в этом:

— Ты совершенно прав, дорогой. Зачем осквернять всем этим реквизитом, который они приволокут с собой, святое место нашей встречи? Да и необходимости в этом нет — на киностудии они соорудят и не такой трансмутатор, а уж какие джунгли намалюют — страсть! И не беда, что это влетит им в копеечку, зато фильм будет — закачаешься!

Рядом с необыкновенной супругой Самюэль К. Светов чувствовал себя счастливым, хотя и обижался, что она так и не поверила до конца, что совершила вместе с ним путешествие в предысторию человечества. При всех издержках своей кошмарной профессии она оставалась для него самой лучшей и самой доброй женщиной в мире. И потом, разве его затея не была безумной, быть может, безумнее всех ее трюков? Однако кто может совершить нечто грандиозное, чтобы сделать наш мир хоть чуточку лучше, как не очередной безумец?

Но какие бы безумные идеи ни обуревали мужчину, в этом мире он добьется только того, что позволит ему женщина. Горькое это прозрение несколько омрачало безоблачную жизнь Самюэля К. Светова, заставляя его с тоской думать о том, что он упустил свой шанс сделать человечество лучше. По ночам он тайком от Эды занимался настройкой трансмутатора для полетов уже не в прошлое. а в будущее-к звездам и другим мирам.

Дом их был полной чашей, поскольку за сенсационную идею своего мужа Эда сорвала баснословный куш, и потому в свободное время Самюэль К. Светов бесплатно ремонтировал соседям пылесосы и телевизоры, ведь движение «Сделай сам» охватило уже всю планету, и найти человека, способного затянуть на кухне кран или поменять в квартире пробки, было так же трудно, как перенестись в иное время.

— Ну и ну, — говорю я, обращаясь к компьютеру. — Кажется, нет такой темы, где ты не нашел бы возможности вышучивать людей. Видимо, ты в этом не повинен, тебя запрограммировали, но мне претят насмешники, ставящие себя выше всех. В общих чертах мне ясны и твои возможности, которые гораздо скромнее, чем их расписывают, но, разумеется, и в этом не твоя вина. Но все это наводит меня на размышления о создавшем тебя времени. Действительно ли ты незаменим как помощник человека, или прав был мой друг и собрат по перу Марко Ганчев, изрекший:

Прежде как — концы все в воду.Переменчива погода…Нынче в поисках уютаПрячут все концы в компьютер.

— Должен тебе кое в чем признаться. Видишь ли…

Одним словом, я позвонил в отдел жалоб, завтра они приедут за тобой…

С минуту я молчу, ожидая, не последует ли возражений. Хочется еще раз услышать таящийся в машине волшебный альт. Наверное, несмотря ни на что, я привязался к нему. Воображение подсказывает мне, что машина молча глотает слёзы обиды, но чего только не подсказывает нам воображение! Компьютер не издает ни звука, смотрит на меня своими немигающими глазами, словно ждет от меня чего-то. Я добавляю:

— Пойми, я не сержусь на тебя. И очень надеюсь, что кого-то ты действительно порадуешь. Хотя тут есть одна загвоздка: рекламный проспект утверждает, что за это время ты должен был скопировать мой образ мыслей, мой стиль, так что не знаю, каково будет с тобой новому собственнику. Впрочем, я никогда особенно не доверял рекламе. Может, им придется стереть у тебя эту программу?

Да, мой милый, вот у тебя и появляется собственная судьба, а это значит, ты можешь стать героем произведения, интересной темой для писателя. Человек в подобных случаях садится писать автобиографию. А как поступишь ты? Вот интересно: ты мог бы рассказать что-нибудь…

— Будьте добры, сообщите мне подробно свою биографию, — прерывает мои рассуждения коварная муза с загорелой шейкой.

— Причем здесь моя биография? Спрашивал-то я тебя совсем о другом можешь ли ты рассказать что-то о себе?

— Вы — это я, — вкрадчиво и влюбленно заявляет моя компьютерная муза.

Что-то подобное я читал и в рекламном проспекте, но мне кажется, она пытается внушить, что наши судьбы сплелись воедино и я не должен возвращать ее.

— Не будем преувеличивать! Во-первых, я все-таки не компьютер, верно? Во-вторых, голос у меня не женский, а в-третьих… Это самое «третье» молниеносной ящерицей промелькнуло в извилинах, моего мозга, прежде чем я успел коснуться даже кончика ее хвоста. Пришлось срочно импровизировать, ибо я терпеть не могу всяческих недомолвок.