Керен Певзнер - Город Ветров

Гиневра выбрала для нее платье из бордового шелка, который очень подходил к ее карим глазам, и мы в сопровождении служанок пошли в приемный зал, где должен был состояться пир.

Чего только не было на столах! Золотились зажаренные целиком поросята, рядами были выложены куропатки и гуси. Огромные рыбы, запеченные в чешуе, были политы лимонным соком. Невиданные фрукты украшали столы. Кувшины с вином выстроились, как солдаты на параде.

— Откуда такое изобилие? — вслух удивилась я.

— Это все из башни колдуньи, — ответил мне один из слуг, стоявших поблизости. — Злая Душматани обирала всех, к кому могла протянуть свои когти.

Заиграла торжественная музыка, и в зал вошли слуги, одетые в пышные халаты, расшитые золотыми нитями. За ними шел Йома и везли в коляске Ватрангу. Йома, как истинный правитель, уселся на роскошный трон, стоящий на резной площадке. Рядом, на соседний трон, уселась его бабушка.

Музыка стихла. Ватранга подняла руку и медленно поднялась со своего места.

— Друзья мои! — начала она. — Сегодня мы празднуем избавление нашего любимого внука и всех нас от той страшной доли, которую уготовила Душматани. И мне бы радоваться вместе с вами, но я не могу. Ведь страшная колдунья когда-то была моей любимой дочерью. Вы не знаете многого, уважаемые чужеземки, прибывшие из Эламанда, чтобы освободить наследника-царевича. И вы с честью выполнили свою задачу… — Видимо Ватранга устала стоять и дальнейшие слова она произносила уже сидя: — Ровно тридцать семь лет тому назад у меня родились дочери-близнецы — Вавехванда и Адвисура. Они были совершенно разными, но обе были красавицами. Как мы с моим мужем Рангуштаром, правителем Города Ветров, радовались рождению дочерей! Им не было ни в чем отказа. Мы пригласили им лучших учителей, певцов и сказителей, чтобы девочки росли не только красивыми, но и умными и образованными. Вавехванда, твоя мать, Йома, была, как нежный цветок лотоса, хрупкий и белоснежный. А Адвисура ничем ей не уступала: ни пышностью черных, как крылья ворона, волосами, ни тонкостью фигуры. И настал день, когда мы с Рангуштаром задумались о достойных мужьях для своих дочерей. Узнав, что шах Гаомарт, владыка Эламанда, ищет суженую, мы решили послать к нему Вавехванду — она была на две минуты старше Адвисуры. Был снаряжен караван, полный богатых даров, и в один прекрасный день он вышел в путь. Не хотела Вавехванда отдаляться от нас, но такова была наша воля, и она уехала навстречу своей судьбе.

Старуха сделала паузу, отпила из высокого кубка и продолжила свой рассказ:

— Твой отец, Йома, полюбил твою мать с первого взгляда, и они прожили вместе совсем недолго, но в любви и согласии. В суете и заботах мы с мужем допустили страшную ошибку — мы перестали заботиться об Адвисуре, и она многие дни была предоставлена сама себе. Черная зависть ядовитой змеей вползла в ее сердце. Один из учителей по нашему недосмотру оказался магом и адептом злого духа Манью. Его звали Визареш. Он-то и подсказал нашей милой дочери обратиться к Манью, чтобы тот ей помог. Она изменила имя на Душматани — «злые мысли», поселилась в отдаленной башне и принялась учить черную магию.

— Моя дочь была хорошей ученицей, — вздохнула Ватранга, — ее сила стала расти, и она поклялась покорить Эламанд, а потом весь наш мир. В наш многострадальный город слетелись злые духи и дэвы со всех концов вселенной. Всех Душматани призвала на службу, обещая власть и богатства. Ей подчинялись Араска — дэв зависти и Спазга — дэв клеветы. Айшма уничтожал наши стада, а Тарви-отравитель лил яд в источники. Дэв Насу заражал людей болезнями, а Нахатья нашептывал людям не сопротивляться злобным наущениям. Тогда народ Города Ветров спрятался в четырех башнях и жил там, пока вы, воительницы-чужеземки, не освободили нас от нечисти. Мне бы радоваться вместе с вами, но я не могу. Мой муж умер, нет в живых Вавехванды. Да и Адвисура тоже была моей дочерью. Поэтому я вас покидаю. Веселитесь без меня… — Ватранга грустно махнула рукой, и слуги увезли ее.

Вновь заиграла музыка, гости стали славить царевича. Йома встал и подошел к нашему столу.

— Кто эта девушка? — спросил он Далилу.

— А ты приглядись, авось узнаешь… — ответила она, хитро улыбаясь.

— Никогда прежде не видел такую красавицу. Кто ты? — спросил он и взял Яэль за руку.

В это время двое слуг в расшитых халатах, стоящие за троном Йомы, одновременно вытащили кинжалы и бросились вперед, намереваясь поразить царевича в сердце.

— Нет! — закричала Яэль. Схватив ничего не подозревающего Йому за плечи, она отшвырнула его в сторону и… два кинжала Дужухета и Дужвараша пронзили ей сердце.

Ипполита долго не раздумывала. Она действовала, как хорошо отлаженная машина смерти. Дважды амазонка натянула лук и дважды стрелы с волшебными наконечниками пронзили растворяющуюся в воздухе цель. Дэвы не успели испариться, как были сражены и замертво свалились на пол зала для веселых пиров.

— Яэль?! — закричал Йона. — Это ты? Не умирай! Не надо! — он обернулся, ища поддержки, но кровь тугими толчками била из раны. Лицо девушки побледнело, нос заострился, и в воздухе явственно послышалось хлопанье крыльев. Я с трудом соображала, какие методы первой помощи нужно применить для спасения людей с открытой раной сердца.

— Туда! Смотрите туда! Аста Видота! — закричали люди.

Подняв голову, я увидела, что под сводами зала появилось прозрачное бестелесное существо. У него были огромные, как у лемура, глаза и прозрачная накидка, колыхающаяся в потоках воздуха..

— Дэв смерти! — продолжали кричать гости. — Не давайте ей смотреть ему в глаза! Иначе он ее заберет!

Йома обнял Яэль и его одежды окрасились ее кровью.

— Ты уходишь от меня… — прошептал он еле слышно. — Но если богам суждено забрать тебя у меня, пусть заберут жену.

И сняв с пальца кольцо Амаздахура, то, за которым тщетно гонялась колдунья Душматани, он надел его на палец умирающей девушки.

Тут же кровь перестала течь из глубокой раны. Щеки девушки порозовели, она открыла глаза и еле выговорила:

— Йома, ты жив?

— Я-то жив, — ответил он, еле сдерживая слезы, — а вот ты чего натворила? Бросаться на ножи! Ты что, железная?

У него дрожали губы, весь его вид говорил о сильнейшем нервном потрясении, но он пытался улыбаться, поддерживая ей голову.

Раздалось возмущенное хлопанье крыльями и дэв смерти растворился в высоте.

Подошли слуги и человек в намотанном тюрбане. Видимо, это был местный врач. Осмотрев рану, он сказал:

— Опасности для жизни нет, но больной требуется покой.

Слуги осторожно положили Яэль на носилки и вышли из зала. Йома пытался было броситься за ними, но Ипполита удержала его: