Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны

Перед ней выросла стена, обозначающая границы владений Лайлов. Гвеннан перелезла через неё, больно ударившись коленом. Вот и край леса. Лес… нет, только не сюда! Да, она пойдёт к камням, умоляла она, но не через лес!

Очевидно, ей позволили одержать небольшую победу. Она не пошла меж деревьев, а обогнула лес и прошла открытым лугом.

Как и на кухне, она увидела камни светящимися в ночи. От них исходило серовато-белое сияние, а с вершины самого большого камня в небо уходил луч. Он стоял неподвижно, как горящий фитиль; ветер, который бил Гвеннан, его не трогал.

Девушка подошла к основанию насыпи. По бокам самого высокого камня отчётливо были видны символы, которые раньше были едва заметными линиями. Они резко выделялись на фоне света. Казалось, они движутся, но когда она пыталась проследить за каким-нибудь одним, тот оставался неподвижным. Зато символы под ним, над ним плыли и переплетались. Шаг за шагом она начала подниматься к камням.

И вдруг она ощутила на груди тепло.

Подвеска! Она совсем забыла о подвеске. В памяти её возник этот диск с лучом, который передвигается, касаясь то одного, то другого символа. Он как будто чертит схему, накапливает энергию. Тепло усиливалось, и паника покинула девушку. Подбодрённая, она распрямилась.

В тот момент, когда Гвеннан добралась до двух меньших камней, ударил сильный гром. Небо над её головой будто раскололось надвое. Молния ударила в лес, от её яркою блеска Гвеннан на мгновение ослепла.

Она пошатнулась. Молния ударила во что-то. Послышалось эхо. И тут она услышала не гром, а крик, низкий, но внятный. Даже не крик, а рычание. На краю леса, скрывавшего дом Лайлов, девушке показалось какое-то движение. И как будто свет, очень слабый, но вполне различимый.

Фонарик… Тор? Он ждал её? Испытанное ею принуждение — его дело? Она не могла выразить чувства в словах, но знала, что Тор способен вызывать к жизни силы, которых она не понимает.

Свечение из-под нависающих теней деревьев медленно приближалось. Это не фонарик, скорее очертания движущейся фигуры. Кто это, пока трудно разобрать. Фигура сама испускала свет.

И тут ветер донёс до неё тошнотворное зловоние, которое она встречала уже дважды. Хотя это, несомненно, не то чёрное чудовище, смотревшее на неё из ночи. Но оно тоже чуждое, пугающе чуждое.

Гвеннан попыталась сбежать с насыпи, убежать через поле за холмом. Это охотник. Она знает это, как будто знание передалось ей вместе с запахом. В нём чувствуется голод и целеустремлённость, стремление преследовать, убивать…

Рука Гвеннан скользнула под пальто, отчаянно, как талисман, сжала подвеску. Такая слабая защита оттого, кто подкрадывается к ней. Она отступила к камням-двойникам, протиснулась между ними, задевая их плечами. Но как они могут её защитить?..

Гром ли это, разрывающий мир, или другая, более могучая и в то же время более податливая сила? Которую Гвеннан не распознаёт? Она ослепла — и не из-за блеска молний, а потому, что её охватила темнота, напряжённая и густая, захватила и удержала. Темнота, холод… и болезненное ощущение отсутствия постоянства… её отрывают от всего, что нормально и обычно для её племени.

Темнота исчезла — не поднялась, не растворилась. Как будто в тёмном мешке появились разрезы, а потом мешок сорвали и выпустили её на свободу. Ночи нет. Вокруг светло. Гвеннан скорчилась, прижимаясь плечами к камню. Перед ней лежали чужие края — не поля и луга, которые ей хорошо знакомы. Какое-то совсем другое место.

Она закричала, закрыла глаза руками. Что случилось у стоячих камней? Она упала, поранилась и теперь видит галлюцинации в бреду? Но картина перед ней не менялась. Вместо солнца зеленоватое свечение. Диск, который она держала в руке, стал ещё теплее. От него исходило ощущение спокойствия — будто это якорь, который даёт сомнительную безопасность. Она выдержала схватку с собственным страхом и опустила руку, чтобы осмотреться.

Перед ней и ниже её расстилалась открытая местность, хотя, медленно поворачивая голову сначала направо, потом налево, она разглядела густую тень. Это лес, высокий и густой, таких лесов она не знает. Открытые же поля поросли короткой жёсткой растительностью, похожей на мох. Тут и там виднелись круглые пятна: одни как будто покрыты песком тускло-золотистого цвета, другие сплошь поросли низкими многочисленными серо-белыми цветами.

В этих пятнах таилось что-то странное. Покрытые песком, они казались привлекательными, а те, что с цветами, отталкивали. Гвеннан подняла голову и посмотрела в небо. Ни следа солнца. Непонятен источник зеленоватого свечения. Она снова посмотрела на землю кругом, и ей показалось, что она различает золотые всплески над песком и болезненные серые туманные завитки над цветами.

Ничего не двигалось, ветра не было. Вдали, где тёмной стеной стоял лес, не шевелился ни один листок, не раскачивалась ни одна ветвь. Как будто перед ней оказался раскрашенный пейзаж, декорации какого-то театрального представления.

Почему-то Гвеннан потеряла способность удивляться; чувства её полностью притупились. Подвеска предоставила ей убежище от страха. Начало пробуждаться любопытство. Но она по-прежнему не собиралась отходить от скал, и даже провела рукой по камню, чтобы на ощупь убедиться, что чувства её не обманывают, что это реальность.

Ни ветра… ни звука…

И тут — как лёгкий удар по оконному стеклу нарушает тишину, вдали послышался резкий, пронзительный высокий звук горна. Гвеннан взглянула направо. Наконец-то обнаружилось хоть какое-то движение в стене леса. Оттуда показались лёгкие тени, прижимавшиеся к земле. Едва показавшись, они подали голос. Похоже на собак, идущих по следу добычи, которую они вскоре догонят. Гвеннан видела, как они пересекают песок, но пятна с цветами обходят стороной. И это не собаки. Мех у них белый, но лапы, хвосты и уши золотистые. А глаза ярко-зеленые и слишком большие для узкой длинной головы.

Снова прозвучал рог. Из леса ровным галопом вышел огромный олень… Олень ли это? Гвеннан могла использовать только знакомые ей слова, и это не очень-то подходило. Животное было величиной с лошадь, у него разветвлённые золотые рога, никакого седла или узды.

А на нём — женщина. Её золотые волосы перевязаны на затылке, но длинные пряди развеваются впереди и вокруг неё, как будто она везёт с собой прирученный ветерок. На ней брюки сине-зелёного цвета, причём цвет этот всё время переливается, как в морской волне. Куртка того же цвета оставляет руки обнажёнными до самых плеч; на руках толстые золотые браслеты. В одной руке она держит изогнутый рог, в другой — короткое золотое копьё, конец которого ярко сверкает.