Кир Булычев - Летнее утро (Сборник)

Еще в автобусе Удалов о колдуне помнил, а домой пришел — совсем забыл.

Утром Удалова растолкала жена.

— Корнелий, ты до обеда спать намерен?

Потом подошла к кровати сына Максимки и спросила:

— Максим, ты в школу опоздать хочешь?

И тут же: плюх-плюх — на сковородку яйца, пшик-пшик — нож по батону, буль-буль — молоко из бутылки, ууу-ууу-иии — чайник закипел.

Удалов поднялся с трудом, голова тяжелая, вчера перебрал свежего воздуха. С утра сегодня заседание. Опять план горит…

— Максим, — спросил он. — Ты скоро из уборной вылезешь?

В автобусе, пока ехал на службу, заметил знакомые лица. В конторе была видимость деловитости. Удалов раскланялся с кем надо, прошел к себе, сел за свой стол и с подозрением оглядел его поверхность, словно там мог таиться скорпион. Скорпиона не было. Удалов вздохнул, и начался рабочий день.

Когда Удалов вернулся домой, на плитке кипел суп. Ксения стирала, а Максимка готовил уроки; За окном стояла осенняя мразь, темно, как в омуте. Стол, за которым еще летом играли в домино, поблескивал под фонарем, а с голых кустов на него сыпались ледяные брызги. Осень. Пустое время.

Незаметно прошла; неделя. День за днем. В воскресенье Удалов на рыбалку не поехал, какой уж там клев, сходили в гости к Антонине, Ксениной родственнице, посидели, посмотрели телевизор, попили чаю, вернулись домой. Утром в понедельник Удалов проснулся от голоса жены:

— Корнелий, ты что, до обеда спать собрался?

Потом жена подошла к кровати Максимки и спросила:

— Максим, ты намерен в школу опоздать?

И тут же: плюх-плюх — о сковородку яйца, пшик-пшик — нож по батону, буль-буль-буль молоко из бутылки, ууу-иии — чайник закипел.

Удалов с трудом поднялся, голова тяжелая, а сегодня с утра совещание. А потом дела, дела…

— Максим! — крикнул он. — Ты долго будешь в уборной прохлаждаться?

Как будто перед мысленным слухом Удалова прокрутили магнитофонную пленку. Где он все это слышал?

В конторе суетились, спорили в коридоре. Удалов прошел к себе, сел и с подозрением оглядел поверхность стола, словно там мог таиться скорпион. Скорпиона не было. Удалов вздохнул и принялся готовить бумаги к совещанию.

В воскресенье Удалов хотел было съездить на рыбалку, да погода не позволила, снег с дождем. Так что после обеда он спустился к соседу, побеседовали, посмотрели телевизор.

В понедельник Удалов проснулся от странного ожидания. Лежал с закрытыми глазами и ждал. Дождался:

— Корнелий, ты до обеда спать собираешься?

— Стой! — Удалов вскочил и с размаху босыми пятками в пол. — Кто тебя научил? Других слов не знаешь?

Но жена будто не слышала. Она подошла к кровати сына и сказала:

— Максим, ты намерен в школу сегодня идти?

И тут же: плюх-плюх — о сковородку яйца…

Удалов стал совать ноги в брюки, спешил вырваться из дома. Но не получилось. Поймал себя на нервном возгласе:

— Максим, ты скоро из уборной… — и осекся.

Опомнился только на улице. Куда он едет? На службу едет. Зачем?

А в конторе была суматоха. Готовились к совещанию по итогам месяца… Но стоило Удалову поглядеть на потертую поверхность своего стола, как неведомая сила подхватила его и вынесла вновь на улицу. Почему-то побежал он к рыбному магазину и, отстояв небольшую очередь, купил щуку, килограмма в три весом. Завернул щуку в газету и с этим свертком появился на автобусной остановке.

…Сыпал мокрый снежок, таял на земле и корнях деревьев. Лес был молчалив. Внимательно прислушивался к тому, что произойдет.

— Эй, — сказал Удалов несмело.

Из-за дерева вышел колдун и сказал:

— Щуку принес? В щуке костей много.

— Откуда же в щуке костям быть? — возмутился Удалов. — Это же не лещ.

— Лещ-то лучше, — сказал колдун. Пощупал рукой висящий из газеты щучий хвост. — Мороженая?

— Но свежая, — сказал Удалов.

— А что, допекло? — колдун принял щуку, как молодой отец ребенка у роддома.

— Сил больше нет, — признался Удалов, — плюх-плюх, пшик-пшик…

— Быстро, — сказал колдун. — Всего две недели прошло.

— Я больше не буду, — сказал Удалов.

Колдун поглядел на серое небо, сказал задумчиво:

— Что-то я сегодня добрый. А казалось бы, чего тебя жалеть? Ведь заслужил наказание?

— Я вам щуку принес. Три кило двести.

— Ну ладно, подержи.

Колдун вернул щуку Удалову и принялся совершать руками пассы. На душе у Корнелия было гадко. А вдруг это шутка?

— Все, — сказал колдун, протягивая руки за рыбой. — Свободен ты, Удалов. Летом будешь мне каждого второго подлещика отдавать.

— Обязательно, — сказал Удалов, понимая уже, что его провели.

Колдун закинул щуку на плечо, как винтовку, и зашагал в кусты.

— Постойте, — сказал Удалов вслед. — А если…

Но слова его запутались в мокрых ветвях, и он понял, что в лесу никого нет.

Удалов вяло добрел до автобусной остановки. Он покачивал головой и убеждал себя, что хоть колдун — отвратительная личность, шантажист, вымогатель… Пока Удалов добрался до дому, он так измучился и постарел, что какая-то девушка попыталась уступить ему место в автобусе.

В страхе он улегся спать и со страхом ждал утра, во сне ведя бесцельные и озлобленные беседы с колдуном. И чем ближе утро, тем меньше он верил в избавление…

Но обошлось.

На следующее утро Ксения сварила манную кашу, Максимка заболел свинкой и не пошел в школу, а самому Удалову пришлось уехать в командировку в Вологду, сроком на десять дней.

Жильцы

Грубин изобретал объемный телевизор.

В свое время он создал обыкновенный, потом собрал цветной, когда их еще не продавали в магазинах. Тот, цветной, показывал во всем великолепии красок любую черно-белую программу.

А теперь ему хотелось создать объемный. В любом случае это дело недалекого будущего, лет через десять — пятнадцать такой можно будет приобрести в кредит в любом специализированном магазине. Так чего же ждать?

Полгода Грубин трудился. Все свободные деньги он тратил на транзисторы, провода и кристаллы, соседи трижды жаловались в милицию — дышать невозможно из-за постоянных утечек инертных газов, спать трудно из-за ночных взрывов, к тому же часто перегорают пробки. Грубин оправдывался, спорил, сопротивлялся, но не уступал.

Профессор Минц, сам значительный ученый, спустился как-то к Грубину на первый этаж и сказал: Саша, я специально проглядел всю доступную литературу. На нынешнем уровне науки эта проблема практически неосуществима.

Минц стоял посреди комнаты, по пояс скрытый отвергнутыми моделями, схемами, поломанными деталями, инструментами, изоляционными материалами. Грубин корчился в углу — ударило током, отмахивался паяльником и возражал: