Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы: Фантастические романы

Лошадки стремительно приближались к скату, ведшему в здание, и визжали так, что мороз подирал по коже.

Едва я приподнялся, как что-то негромко разорвалось над головой и темно-красные шарики, просвистев, запрыгали по земле.

Было непонятно, что же происходит, но понятно, что надо уносить ноги. Больше всего хотелось последовать за лошадками, которые, получалось, обо всем знали заранее — оттого и побежали. Я рывком поднял Сару на ноги, и мы бросились к скату.

Справа снова хлопнуло, и еще больше темно-красных дробинок, подымая клубы пыли, заскакало перед нами.

— Дерево! — задыхаясь, крикнула Сара. — Это бросает дерево!

Я вскинул голову и увидел множество темных шаров, летящих вниз. Казалось, что они действительно летят с дерева!

— Осторожно! — крикнул я Саре и, толчком повалив ее на землю, упал и сам. Над нами беспорядочно хлопали темные шары, и казалось, весь воздух был наполнен отвратительно свистящими дробинками. Одна из них ударила меня по ребру, и ощущение было такое, будто меня хлестнули кнутом; другая — чиркнула по щеке.

— Быстрей! — крикнул я, поднимая Сару на ноги.

Она оттолкнула мою руку и, выказав необычайную резвость, добежала до ската первой.

Глухие хлопки вокруг не прекращались, и весь грунт плясал под бесчисленными дробинками. Однако мы ухитрились, ни разу не споткнувшись, взбежать наверх и скрыться наконец в дверях целыми и невредимыми.

Вся компания была там. Перед испуганно теснящимися лошадками бегал туда-сюда Хух, суетясь, как встревоженная овчарка. Тук сутулился в седле, а коротконогий бочонок Смит сидел невозможно прямо и пугающе сиял.

Снаружи все еще продолжались взрывы шаров, набитых дробинками, которые бились о грунт и прыгали, прыгали, прыгали.

Я посмотрел на Сару и нашел ее несколько изменившейся. Всегда безупречный костюм был помят и испачкан. Грязь была даже на щеке. Заметив, что она все еще сжимает свое ружье, я не мог не усмехнуться.

Что-то маленькое метнулось мимо ног, затем еще раз — и я увидел спешивших к двери крысоподобных существ. Каждое из них схватило по одной из прыгавших дробинок и немедленно вернулось назад, крепко сжимая добычу зубами.

Из глубины помещения донесся громкий шорох, сопровождаемый писком, и секунду спустя уже целая река этих тварей вылилась в дверь. Лошадки, перепугавшись еще больше, отступили в сторону — и все мы последовали их примеру.

Твари между тем не обращали на нас ни малейшего внимания. Единственным, что их занимало, были пляшущие дробинки, за которыми они гонялись с таким вдохновением, словно ничего важнее на свете не существовало. Поглощенные этим занятием, они иногда натыкались друг на друга, но на драки не отвлекались. А темные шары все продолжали падать, разбрасывая свою начинку…

Хух приблизился ко мне и, подогнув ноги, опустился на живот. Затем он коснулся щупальцами пола и сказал:

— Ожидая наступления голодных времен, они делают запасы.

Я кивнул, сочтя это логичным. Темные шары были чем— то вроде стручков, наполненных семенами, и разбрасывание их являлось обычным способом размножения. Но не только! Стручки годятся и для использования в качестве оружия, в чем мы убедились! Дерево как будто знало о нас и, как только мы вошли в пределы его досягаемости, открыло огонь. Окажись мы чуть ближе к нему или на совершенно открытой местности — нам пришлось бы туго. Мое ребро все еще помнило полученный удар, а на щеке осталась царапина. Нет, это было просто невероятным везением — то, что поблизости оказалось здание!

Сара уселась на пол и положила ружье на колени.

— Как дела? — спросил я.

— Устала всего-навсего… Как я понимаю, у нас нет причин, по которым мы не могли бы здесь отдохнуть.

Оглядевшись вокруг, я увидел, что Тук уже слез со своей лошадки, а Смит все еще восседал в седле, задрав голову и слегка наклонив ее к плечу, словно прислушивался, — и по лицу его было разлито неимоверное счастье.

— Тук, — сказал я, — Не могли бы вы с Джорджем развьючить этих благородных скотин? А я пока поищу чего-нибудь горючего…

У нас, правда, имелся походный обогреватель — но стоило ли тратить драгоценное топливо, когда можно было раздобыть дров? К тому же костер — это такая штука, у которой можно посидеть и поговорить…

— Не могу стащить его, капитан! — чуть ли не плача, пожаловался Тук. — Он не слушается! Даже внимания не обращает!

— Что с ним?! Не ушибся ли он, случайно?

— Не думаю. По-моему, он наконец достиг своей цели. Добрался туда, куда стремился все это время.

— Вы имеете в виду голос?

— Да. Этот голос идет из здания, в котором мы сейчас находимся. Похоже, оно когда-то служило храмом…

Что-то церковное в наружном виде здания действительно было. Об интерьере же судить мы пока не могли. Только небольшая часть пространства у самой двери была освещена солнцем — остальное же тонуло в темноте…

— Так или иначе, — сказал я, — мы не можем на всю ночь оставить вашего приятеля в седле. Попробуем-ка стащить его вдвоем…

— А потом? — спросил Тук.

— Что потом?

— Ну снимем мы его сегодня — а завтра?

— Чертовски сложная проблема! А завтра, если он не избавится от своей новой привычки, мы опять посадим его в седло и как следует привяжем, чтоб не свалился!

— Вы хотите сказать, что повезете его дальше? Когда он находится там, куда страстно стремился большую часть своей жизни?

— А по-вашему, — заорал я, — мы должны из-за этого рыдающего идиота обосноваться здесь навсегда?!

— Должен напомнить вам, капитан, — с ядовитой отчетливостью сказал Тук, — что этот рыдающий идиот указал нам дорогу. Если б не он, то…

— Джентльмены! — поднявшись на ноги, перебила его Сара. — Умерьте свой пыл!.. Не знаю, капитан, понимаете ли вы это, но, возможно, мы уйдем отсюда не так-то скоро…

— Да? И что же нас задержит?

Она кивнула на дверь:

— Наш новый друг — дерево. Оно держит нас на мушке. Можете убедиться сами. Вся эта дрянь по-прежнему падает на скат. Без промахов причем. Попытка выйти наружу может стоить вам жизни. Даже маленькие юркие грызуны, собирающие семена, — и те несут потери…

Я увидел, что это действительно так. За дверью не утихала дикая пляска дробинок. Казалось, прыгает и дергается сама почва, на которой там и тут неподвижно лежали крошечные тельца.

— Дерево устанет, — сказал я. — Оно выдохнется. У него кончатся боеприпасы.

Сара покачала головой:

— Не думаю, капитан. Какова, по-вашему, высота этого дерева? Четыре мили? Пять? А крона его начинается уже в нескольких сотнях футов от земли. Представьте себе также и поперечник этой кроны, достигающий, возможно, мили. Сколько же стручков способен произвести такой исполин?..