Фред Хойл - Андромеда

— Если можешь, пройди вперед, — повторил Флеминг. Он Увидел, что Андре начала медленно пробираться к носу.

— Теперь уже недолго, — сказал он, чтобы ободрить ее, хотя сам не был в этом уверен. Шлюпка равномерно продвигалась вперед уже десять, пятнадцать, тридцать минут. Отойдя подальше от берега, они попили в слабую зыбь, и шлюпка стала слегка зарываться носом и покачиваться. Но снег прекратился и ночь стала чуть менее тельной. Флеминг думал о том, не попала ли она на экран какого-нибудь радиолокатора, и о том, что происходит за их спиной, в городке, и о том, что их ожидает в непроглядном мраке впереди. У него болели глаза, голова, спина — ныло все тело, и, чтобы совсем не расклеиться, он все время думал о том, как болят обожженные руки девушки. Минут через сорок Андре окликнула его. Он сбросил газ и предоставил шлюпке скользить по инерции к чернеющему впереди во мраке острову. Затем повернул штурвал, и они пошли вдоль скалистого берега. Они шли очень медленно, почти ощупью и вслушивались, не раздастся ли впереди шум бурунов. Так продолжалось до тех пор, пока минут через десять каменная стена постепенно не отодвинулась в сторону и не стали слышны мягкие всплески волн, шуршащих по песку. Флеминг подвел шлюпку к берегу и побрел по ледяной воде, неся девушку на руках. Небо заметно посветлело, — возможно, всходила луна, — и он узнал эту укромную бухточку, на которую они с Джуди наткнулись в тот давний весенний день, когда отыскали бумаги Бриджера. Это было печальное, но в то же время сладкое воспоминание: почему-то Флемингу показалось, что здесь он сможет постоять за себя. Он огляделся в поисках какого-нибудь пристанища. Было слишком холодно, чтобы пойти на риск и спать под открытым небом, даже если бы им удалось уснуть. Флеминг первым вошел в отверстие пещеры и двинулся по коридору, который когда-то исследовал вместе с Джуди. Теперь он не мог держать Андре за руку, но он продвигался вперед медленно и разговаривал с ней, обернувшись через плечо, чтобы ее подбодрить.

— Я чувствую себя Орфеем, — говорил он сам с собой. — Хотя, кажется, я что-то напутал в мифологии — вроде бы это был Персей. От утомления у Флеминга кружилась голова, а мысли путались, и он дважды неверно выбирал дорогу в темных переходах. Он разыскивал высокий зал, где они тогда обнаружили озерцо, так как помнил, что пол там песчаный и на нем можно отдохнуть. Однако вскоре он сообразил, что пошел неправильно. Он обернулся, чтобы сказать об этом Андре, и осветил проход сзади, но ее там не было. В панике он, спотыкаясь, побежал назад, выкликая ее имя и лихорадочно шаря лучом фонарика по стенам туннеля. Его голос отдавался жутким эхом, и это был единственный звук в пещере, кроме стука его каблуков о камни. У выхода он остановился и снова повернул обратно. Он говорил себе, что его тревога нелепа, так как они прошли по коридору совсем немного. В первый раз он почувствовал злость на девушку, что было совсем уж нелогично, но ему было не до логики. Он пошел назад по проходу и вдруг заметил больше ответвлений, чем ему запомнилось. Словно играя с ним в какую-то лукавую игру, черные проходы бесшумно множились в темноте. Флеминг сворачивал в них, но каждый раз они оказывались тупиками. И вдруг он увидел, что находится в том самом высоком зале, который не сумел найти в первый раз. Флеминг остановился и снова позвал, медленно скользя лучом фонарика по сторонам. Он не сомневался, что Андре была тут. Ведь она совсем обессилела и не могла уйти в темноте далеко. Он осветил лучом фонарика песчаный пол и увидел ее следы. Они вели к озерцу посреди зала, и там Флеминг остановился как вкопанный, чувствуя, как по его телу пробежала дрожь ужаса. Последний след виднелся на скользкой поверхности камня у края озерца, а в воде плавала его автомобильная перчатка. И больше ничего. Он так ничего и не нашел. Ее научили стольким вещам, подумал он мрачно, но не научили плавать. Его охватил приступ невыразимого горя и раскаяния, и еще целый час он упрямо и безнадежно обследовал пещеру, а затем уныло вернулся на берег. Там он забился в щель между двумя скалами и стал ждать рассвета. Уснуть он не боялся. Им владел другой бредовый страх: он ждал, что из пасти пещеры вот-вот возникнет нечто невообразимое, не поддающееся уничтожению, присланное оттуда, из-за тысячи миллионов миллионов миль, — нечто говорившее с ним впервые в такую же, как эта, темную ночь. Однако ничего так и не появилось, а примерно через час после рассвета из-за мыска вышел военный катер. Флеминг не пошевельнулся, даже когда катер подошел к берегу, и команда увидела, что он широко открытыми глазами смотрит на вечно меняющийся лик океана.