Дмитрий Старицкий - Путанабус. Лишние Земли лишних

«Винду» я приобрел довольно дешево – за одиннадцать с половиной экю. Если Роза такую же купит, эта тоже не пропадет. Куда-нибудь пристроим.

Разорился также на интерактивную 3D карту Нового Мира – NewWorldViewer называлась. Вот это всегда пригодится, тем более что на ней и масштаб менять было можно, вплоть до топографического. Правда, не везде. Зато метки свои можно было ставить и сортировать их по надобности. Но белых пятен на этой карте – мама не горюй! Земля – век восемнадцатый, если не шестнадцатый. Местного Колумба тут точно еще не было, что вообще-то странно.

Все покупки мои мне продемонстрировали на магазинном компьютере и потом завернули в упаковочную бумагу и завязали бумажным шпагатом. Вот так, винтажненько, знаете ли. И заодно суперэкологично.

После книжного магазина заходить в соседний «Ecectronic & Comruter Store» уже не стал. Вроде все, что мне нужно, взял. Остальное – забота Розы.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 24 число 5 месяца, среда, 18:37

По дороге в отель заглянул в закрывающийся уже маленький обувной магазинчик, фактически лавку, и купил там себе китайские кеды. Как сказали, уже местного производства. Даром. За 2 экю 10 центов. Но на вид они вполне похожи на те кеды, что я носил в детстве.

Там еще продавались шикарные пластиковые надувные матрасы, американские, из-за ленточки. Дорогие. Но я еще по прошлой жизни знал, что такие лежаки точно вписывались в габариты двухместной палатки. Подумав о собственном комфорте в пампасах (палатки все равно придется покупать), прихватил и его. Вместе с ножной помпой-лягушкой.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 24 число 5 месяца, среда, 19:22

– …таким образом, местный год составляет четыреста сорок суток, которые разделили на одиннадцать месяцев по сорок дней. День, соответственно, делится на тридцать часов. Двадцать девять стандартных по шестьдесят минут и последний час протяженностью семьдесят две минуты, – тарабанила Наташа. Привыкла, однако, девочка быть отличницей. Чувствуется.

Тут ожил мой телефон, проиграв мне первую фразу арии «Сердце красавицы склонно к измене…».

– Одну минуту, – извинился я перед Наташей.

Звонил Борис Доннерман, сообщал, что он обо всем договорился и я могу подъехать выкупить униформу. Куртки, шаровары, майки, кепи, ремни, разгрузки они для нас подготовили. Двенадцать полных комплектов. Все целое, без прорех, неношеное. Строго по заявленным размерам. Все из-за ленточки поставлено. Но старого британского образца. Точнее того, который старее старого. Да хоть суперстарого, мне это монопенисуально, как говорят врачи, цена уж больно привлекательная.

– Можно еще и берцы подобрать, только это действительное БУ, – закончил Доннерман свои негоции.

– Да ну, Борь, они небось ногами солдатскими насмерть провоняли. Кедами обойдутся. С утра сразу закупят, – ответил ему я. – Сейчас шофера пришлю. Уточни цену вопроса.

– Штука за все, – выкатил Доннерман цену.

– Штука так штука. Жди, – закончил я разговор.

Попросил девочек позвать Фредди из такси.

Вручил тому конверт с десятью пластиковыми сотками орденского банка и адресом, куда ехать и кому отдать. На словах сказал, что в обмен привезти.

Отпустив Фреда, вернул свое внимание девочкам.

– Продолжаем. Садись Наташа. – Та, пока у меня шел шмоточный базар с Доннерманом, все так и продолжала стоять как на уроке. – Это пять. Надо тебя будет особо поощрить за такие глубокие знания. Это всем понятно? Вот и не кукситесь. Кто плохо ответит сегодня, будет в каждый прием пищи сдавать зачет. И завтракать в ужин. Теперь Буля продолжит.

– Ну-у-у… – Буля наморщила лобик и скосила глаза на Альфию.

Та пожала плечами.

Айзатуллина отвернулась от нее и выпалила:

– С временами года тут сущее безобразие. Три месяца зима, остальное – лето. Зимой сплошные дожди. Лето жаркое, без дождей. И месяцев в году всего одиннадцать. Зато по сорок дней. Как тут Новый год справлять – я ума не приложу. Совсем непонятно, когда оливье трескать.

– Садись, Буль, неплохо. Сажи, теперь тебе отвечать: а почему месяц тут сорок дней?

– Это, Жора, все от Луны зависит, – поднялась красивая чеченка, глядя на меня с вызовом. – На земле Луна вокруг Земли крутится за двадцать восемь дней, а тут – за сорок. Лунный календарь тут, а не солнечный.

– Вэл, вэл, вэл. Садись, Сажи, – просто отлично.

А сам подумал про то, что у всех девчат, возможно, поголовно наступит дисфункция, и когда еще они перестроятся на местный лунный цикл овуляции – неизвестно.

– Теперь, Альфия, продолжай про дождливый сезон.

– В дождливые месяцы вся жизнь на Новой Земле замирает и все сидят по домам. Постоянно сильный дождь с ветром, а в море – шторма. Температура воздуха падает до плюс десяти по Цельсию. Практически все работы, не связанные с жизнеобеспечением людей, замирают. На многих территориях в это время запрещено ездить по дорогам на колесном и гусеничном транспорте. Чтобы не разбить их. В смысле – дороги. Железная дорога – там, где она есть, – работает круглогодично. Авиация в этот сезон не летает – смертники кончились. В настоящий момент дожди окончательно закончились два месяца назад, и впереди у нас – пять с половиной месяцев великой суши.

– Молодец, – констатировал я, – также достойна награды.

– Ой, Жора, да ты все только обещаешь, – нагло ухмыльнулась мещера прекрасно очерченными губами.

– Ладно, ладно. Ты у меня как-нибудь допросишься – примерно накажу.

– Никак будет сеанс садомазо[264], правда, что ль? – Ее глазки загорелись предерзостно.

– Садись, садомазо. Лучше расскажи про порт. Есть морской маршрут до Одессы?

Альфия села и снова встала.

– Корабли до Одессы есть и ходят регулярно. Автобус перевезти, закрепленный на палубе, – не проблема. Стоит это около тысячи экю. У всех по-разному, но чуть больше или чуть меньше, все цены вокруг этой тысячи и вертятся. Но вот больше шести пассажиров никто не берет. Мы всех опросили. Просто ни у кого нет мест больше. Корабли маленькие. Так что не судьба нам морем плыть. А жаль.

И неожиданно для всех громко запела: «Ах, белый пароход, гудка тревожный бас, крик чаек за кормой, сиянье синих глаз. Ах, белый теплоход, бегущая вода, уносишь ты меня…»[265]

– Садись, садись, – перебил я ее. – Потом споешь. Спасибо вам, Аля и Буля, от всего отряда за хорошо выполненное задание. Так… – поискал глазами будущую жертву. – Теперь Галя Антоненкова отчитается о своем походе в Русское представительство.