Сергей Кутергин - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

Баконин не слышал, кого назвал Орлову преступник, поэтому замялся. Но фсбшник понял причину заминки друга и подсказал:

- Не ниже начальника управления ФСБ.

-...Офицера ФСБ, не ниже начальника областного управления. Так же сейчас проводятся оперативно-следственные мероприятия на местности с целью установить, на чем преступники добрались до верфи.

- Очень хорошо, капитан. Ваши действия не будут забыты по завершению этой ситуации. Продолжайте действовать в том же духе. Когда появится новая информация, мы вас вызовем.

Баконин хотел что-то ответить, но трубку на том конце уже положили. Ему не оставалось ничего другого, кроме как положить свою трубку. Он аккуратно опyстил ее на рычажки и вылез из машины. Странное ощущение оставил этот разговор. Вроде бы их действия получили начальственное одобрение, но с другой стороны остался какой-то осадок, что-то было не так, но Баконин никак не мог понять, что именно. Он обвел взглядом верфь, словно хотел найти какую-то подсказку, объяснившую бы ему, что в словах генерала было неправильным. Но здесь все оставалось прежним, только из здания выбегали морпехи, поднятые по тревоге Кульным. Сам же лейтенант, увидев, что Баконин завершил разговор, прокричал последние приказания, махнул рукой в сторону открытого пространства и побежал к радиорубке, чтобы узнать последние новости.

Когда лейтенант подбежал к машине, подал голос Орлов, который к концy разговора переместился к крыльцy радиорyбки и теперь молча сидел на стyпеньках:

- Что, начальство в панике?

- Д-да,- верное слово было произнесено,- но как ты догадался?!

- Все очень просто, Петька. Я даже могу угадать, что тебе сказали. Спорим на бутылку, что наше руководство похвалило наши действия и решило ничего не предпринимать до получения инструкций из Москвы?

- Бутылка твоя! Слово в слово. Но как?..

- Элементарно, Ватсон. Твой рапорт о проводимых мероприятиях похоже пропустили мимо ушей, моя гипотеза про НАТО может и шатка, но они даже ее не пожелали услышать. Вывод очевиден - паника. А начальственные истинкты в этом случае допускают только один алгоритм поведения - не проявлять самому никакой активности и благодарить подчиненных, которые эту активность проявляют. Любое другое поведение повышает риск остаться без места...

Последние слова Орлову пришлось уже кричать, чтобы коллеги его услышали. Но шум от лопастей подлетающего вертолета все равно был сильнее и вынудил капитана замолчать. Все три офицера молча стали наблюдать за действиями медиков.

Из севшего вертолета один за другим выскочили несколько санитаров с носилками и, переговорив с моряками, бросились в тот корпус, где лежали тяжелораненные. Минуты за три медики забрали всех пациентов, и вертолет начал отрываться от земли. В самый последний момент из него выпрыгнул человек с небольшим чемоданчиком. После короткого разговора с моряками этот человек направился к офицерам, пригибаясь от ветра, поднимаемого лопастями взлетающего вертолета. Когда же неизвестный подошел поближе, то все три офицера с удивлением обнарyжили, что это женщина. А капитан Орлов про себя еще отметил, что она вдобавок прехорошенькая.

- Доброе утро, я - врач Анна Минина. Буду здесь лечить больных и раненных, пока будет такая необходимость. Кстати, вы не знаете, надолго ли это все?

- Ориентировочно - три дня,- ответил Баконин.- В настоящий момент мы здесь являемся оперативным штабом до прибытия вышестоящего начальства. Разрешите представить: капитан Орлов...

- Можно просто Петя,- встрял Орлов.

-...от ФСБ, лейтенант Кульный от военных и я, капитан Баконин, от МВД.

- Очень приятно. Никому из вас моя помощь не нужна?

- Мне,- отозвался Кульный, показывая покалеченную в бою руку. Посадив лейтенанта на крыльцо, Анна быстро сменила ему повязку, соорудила перевязь и закрепила в ней руку.

- Кому-нибудь еще надо помочь?

- Знаете, а нет ли у вас каких-нибудь стимуляторов? А то я уже сутки на ногах...

- Нечего над организмом издеваться,- ответил милиционеру вместо врача Орлов,- если я правильно оцениваю ситуацию, то ты можешь часок поспать. Вот, залезай в машину и спи. Телефон ты услышишь, а если еще чего - так я разбужу. Я прав, Анечка?

- Почти. Одна ошибка,- врач улыбнулась,- зовите меня Анной Павловной, а не Анечкой. Хорошо?

- Хорошо, хорошо, Анечка Павловна. А мне бы вы не могли дать что-нибудь успокаивающее? А то, когда я увидел вас, мое сердце забилось в два раза чаще...

Разглагольствования капитана прервал Кульный. Серым и повседневным голосом он произнес:

- У меня там в здании еще два легкораненных - Сигейтов и Фастехеддинов. Мамедов, проводи врача.

Мамедов возник словно бы из ниоткуда и, послушный воле командира, направился в сторону здания, лишь раз оглянувшись, чтобы убедиться, что врач идет за ним. Нет, конечно он все время был рядом, но, выполнив последний приказ, безмолвной тенью замер около машины, ожидая дальнейших приказаний. И его неподвижная темная фигура уставшими от бессонной ночи офицерами просто принималась за часть пейзажа. И лишь когда он понадобился, ефрейтор позволил себе показаться начальству на глаза. Хоть Мамедов и был солдатом-первогодком, но одну из основных армейских заповедей он усвоил отлично: быть рядом с начальством, но не мозолить ему глаза.

Баконин, проводив взглядом две удаляющиеся фигурки - черную и белую, присел на водительское сиденье "Волги" и прикрыл глаза. Он хотел спокойно разобраться в своих мыслях, разложить по полочкам все случившееся в это утро. Но незаметно для себя уснул...

А в то время, пока он спал, круг лиц, посвященных в тайну произошедшего на верфи, все расширялся. Мурманские начальники звонили своим московским начальникам, те в свою очередь звонили своему начальству, и так вплоть до самого президента. И каждый раз разговор развивался по одной схеме: подчиненный осторожненько сообщал неприятную новость и выслушивал высказанную на повышенных тонах оценку собственных умственных способностей, а также профпригодности, на это у него был всего-лишь один ответ - тот неведомый капитан второго ранга, нарушивший инструкцию. Услышав про существование стрелочника, начальство смягчалось и обещало позже самостоятельно во всем разобраться. А потом, сменив голос с грозного на льстивый, очередной начальник звонил наверх и история повторялась заново. В результате все военноначальники, втянутые в эту историю, начали ненавидеть этого кавторанга настолько сильно и искренне, что шансов оправдаться у него не осталось никаких.

А сам капитан второго ранга спал и видел приятные сны. Ровно в семь утра сработал будильник, и он проснулся. И первым же делом мысленно похвалил себя за удачный ход. Да, он чуть-чуть нарушил инструкцию, зато смог отрапортовать, что ремонт подводной лодки завершен на две недели раньше срока. И теперь надеялся в конце месяца получить денежную премию за успешную работу. А деньги эти были совсем нелишними. Сейчас, когда с военных сняли почти все льготы и надбавки, даже у него, старшего офицера, на счету была каждая копейка, и только на эту премию он мог выполнить обещание, данное старшей дочери - купить ей модные и дорогие туфли.