Марина Дяченко - Мигрант, или Brevi Finietur

Ее сопение сделалось громче.

— У меня мало информации, — сказал Крокодил. — Пожалуйста. Может быть, работа волонтером при миграционном офисе… Я могу и пользу принести, я ведь тоже мигрант!

Она сильно прогнулась, продолжая висеть на хвосте, и вдруг ухнула вниз — у Крокодила перехватило дыхание. Шана на лету схватилась за ветку, погасила колебания, подтянулась, перехватила ветку повыше, снова подтянулась; Крокодил не удивился бы, если бы хвост яростно хлестал ее по ногам, — но тот безвольно болтался, как войлочный.

— Пожалуйста, Шана. Это важно для моего решения… Это может оказаться важным для вашего внука.

Женщина подтягивалась раз за разом. Руки ее дрожали от напряжения.

У Крокодила затекла нога. Он выпрямился, шагнул вдоль ветки, как канатоходец; в босую ступню впился невидимый шип. Крокодил зашипел, потер подошвой о колено — и неожиданно сорвался вниз.

Счастье, что, сидя, он успел выпустить хвост, намотанный на руку. Судорожно дернувшись, хвост инстинктивным движением — откуда такой инстинкт у вечно бесхвостого Крокодила?! — захлестнулся за ветку, и Крокодил повис, как лягушка на ниточке.

Сверху закачались ветки. Дерево дрогнуло; совсем рядом оказалось красное, потное лицо Шаны.

— Я не люблю, когда меня обманывают, Андрей Строганов. Вы хотите за мой счет приблизить начало проекта? Чтобы я оказала услугу Махайроду?

Крокодилу было страшно неудобно беседовать в такой позе. К тому же он чувствовал, мышцы, отвечающие за хвост, вот-вот сведет судорогой.

— Нет, — ответил он честно. — То есть… да. Но мне нужна информация о Земле, понимаете?

— Вы отправитесь на Землю и все узнаете!

— Шана, — Крокодил чувствовал, что сейчас упадет, — но если на Земле случилась катастрофа и мне некуда возвращаться?

Его хвост соскользнул.

Цепляясь, ругаясь, всаживая в ладони занозы, Крокодил пролетел несколько метров и повис, как белье, зацепившись за ветку над самой землей.

Всю дорогу до миграционного центра они молчали; Крокодилу пришлось вообразить, что рот у него заклеен крест-накрест пластырем. Это худо-бедно помогало; вопросы рвались наружу, как пена из теплой кружки, но интуиция подсказывала, что задавать их сейчас не время.

Шана была зла.

Сильная женщина, она ненавидела себя в роли испуганной, сбитой с толку просительницы. Она не умела бояться, поэтому страх сводил ее с ума: страх за внука. Даже отправляя его на Пробу, она так не переживала.

Она ненавидела себя за откровенность с Крокодилом. Сейчас, в транспортной капсуле, она была уверена, что мигрант перескажет Аире их разговор — возможно, даже будет смеяться. Но Шана плевала на унижение: она должна была удержать внука от ошибки и не знала как.

Крокодилу было жаль ее. Но он в тысячу раз больше жалел бы Шану, не будь перед ним собственного выбора и за плечами собственного страха. Чем больше он думал о фрагменте своей памяти, тем тверже становилась в нем уверенность, что звонила Светка, бывшая жена, и что речь шла о сыне. «Андрей», — отчетливо слышалось в потоке звуков и интонаций.

Но, может быть, она звала по имени бывшего мужа?

Они с Шаной обрушились на миграционный центр, как тайфун обрушивается на море: уже через несколько минут после прибытия все информационные терминалы были загружены, все следящие системы активированы и все сотрудники глубоко озадачены. Шана потребовала отчетов, планов, протоколов переписки со Вселенским Бюро; усадив дежурного офицера за «конторскую» работу, она приняла дежурство и, наскоро переодевшись в форменный мешковатый балахон, повлекла Крокодила к порталу — алюминиевой капсуле, очень похожей на недорогую декорацию.

Крокодил не удержался:

— У вас почти не охраняется проход между мирами… Колоссальная дырка, из которой может явиться что угодно…

— Это канал Вселенского Бюро, — отрезала Шана, — из него являются только мигранты, только по расписанию и только после специального уведомления.

— Вы настолько доверяете Вселенскому…

— Если Бюро захочет погубить Раа, оно просто отключит стабилизаторы, Андрей.

Крокодил прикусил язык.

Полянку, посреди которой была установлена капсула, он сам вспоминал с трудом: в момент прибытия на Раа шок был настолько суров, что сознание помутилось из чувства самосохранения. Шана остановилась в нескольких метрах перед входом; ни часов, ни секундомера ей не требовалось. Заливались птицы в роще; там, дальше, вспомнил Крокодил, прячутся за стволами приемные, хижины для мигрантов, офис, столовая, монорельс. На планете, размерами сравнимой с Землей, единственный центр по приему мигрантов. Несколько десятков прибытий в день. Капля в море. Молекула в океане…

Правда, население Раа значительно меньше земного.

Капсула дрогнула. Ее алюминиевый блеск на секунду потускнел.

— Добро пожаловать на Раа! — громко и весело сказала Шана. — Я офицер миграционной службы.

Крокодил мигнул. Капсула открылась, как книга; на лужайку выбрались, цепляясь друг за друга, розовый толстяк в спортивном костюме и щуплая блондинка в маленьком черном платье.

— Здрасте-здрасте, — толстяк глядел на встречающих немного безумными, но в целом радостными глазами. — Ух, зелено-то как! Зелено! И воздух… Курорт! Ева, посмотри, курорт!

Блондинке было лет тридцать; худенькая, как подросток, ростом спутнику по плечо, она робко улыбалась и пряталась за толстяка, но не испуганно, а скорее кокетливо. «Да я сейчас больше потрясен, чем они», — понял Крокодил.

— Вы, вероятно, устали после транспортировки? — из Шаны вышел бы отличный податель хлеба-соли.

— Устали, устали, — весело подтвердил толстяк. — Нам тут обещали дом, да? На берегу чего-то, реки или моря, и доставка продуктов на дом.

— Разумеется, разумеется, — ласково проворковала Шана. — Важная информация: все жители Раа в возрасте, близком к совершеннолетию, имеют право сдать Пробу гражданина. Лица, по каким-либо причинам не прошедшие Пробу, получают статус зависимых. Устроит ли вас статус зависимых?

— Устроит, нас предупредили, — все так же весело отозвался толстяк. — Мы ведь с самого начала подавали на Раа, нам обо всем подробно рассказали… А пахнет-то, пахнет цветами!

Крокодил выдвинулся вперед. «Не больше минуты», — заранее предупредила его Шана. За минуту трудно разговорить человека, который находится в шоке; к счастью, эти двое пребывали скорее в эйфории.

— Скажите, пожалуйста, из какого региона и года Земли вас взяли? Это вопрос для анкеты, — быстро добавил Крокодил.

— Две тысячи одиннадцатый, Сочи, — толстяк обнажил в улыбке стоматологически безупречные зубы. — Не дождались Олимпиады, ха!