Н Шитова - Клятва Примара (Дерзкая - 2)

"Валера, милый мой, я вернулась к тебе..."

Это был уже не зов, это было похоже на мольбу.

Валерка обернулся. Он смотрел на меня, а поток мути медленно сбавлял напор и через некоторое время прекратился. Валера резко развернулся и шагнул в мою сторону. Казалось, что он все еще не узнает меня. Он остановился, крепко зажмурился...

Я сорвалась с места и побежала к нему. Я выбросила на прорыв столько сил, что мне стало трудно адекватно воспринимать действительность. Я не могла на самом деле двигаться так, как мне казалось. Но восприятие отставало, и все вокруг происходило, как в замедленной съемке... Я бежала, казалось, плавными медленными прыжками и видела, как Валерий открывает глаза, и когда до него оставалось метра три, протягивает ко мне руки...

Знакомая боль омыла меня, словно я окунулась с разбега в омут. Валерка подхватил меня на руки, как ребенка, и по инерции развернулся. Я обняла его за шею, прижалась к нему щекой и неожиданно почувствовала, как тает боль, сопровождавшая все наши контакты с Валерием. Боль таяла, а вместо нее появился звенящий ветер, теплый и ласковый. Он окутал меня, вдыхая новые силы, он звенел, он ласкал и овевал меня теплым потоком... Это был настоящий вихрь, но мягкий и нежный вихрь.

Я не думала, что чужую душу можно почувствовать кожей. Вбирая в себя этот ветер, я вскользь подумала, что и не подозревала, что Валера способен когда-нибудь избавиться от съедающей его боли... Но тугой спиралью обвивало и отражалось от меня, возвращалось к Валерке и снова, вырастая и становясь все сильнее и сильнее, обрушивалось на нас то, на что мы с ним оба никогда не решались расчитывать. Это было всего-навсего счастье. Теплое, звенящее счастье.

Глава 11.

Легкое шелестящее постукивание - и какой-то твердый предмет несильно ударил меня в бок. Я пошарила рукой рядом с собой. Что большое и круглое. Я взяла предмет в руку и, поднеся его к лицу, открыла глаза.

Это было яблоко. Огромное, величиной с небольшой ананас, с ярко-красной кожицей и чуть подсохшим черенком. Кожица блестела, словно натертая воском, но в этом не было нужды, яблоко и так было сорвано не более суток тому назад.

Я бросила взгляд на опущенные жалюзи, уже не сдерживающие яркие солнечные лучи. Тонкие тростниковые пластинки пропускали солнечный свет в щели, и вся желтая комната, расчерченная полосками свето-теней казалась еще более жизнерадостной, чем тогда, когда я ее увидела впервые.

Крики морских птиц доносились с улицы. Я поднялась на локте и огляделась, держа яблоко на ладони. Желтый потолок, голые гладкие желтые стены нежно-лимонного оттенка, толстая махровая простыня, покрывающая почти пол-комнаты, разбросанные плоские подушки...

Валера стоял в дверях в позе человека, играющего в кегли: на одном колене, протянув вперед руку, только что метнувшую по полу яблоко. Он выжидательно смотрел на меня и улыбался.

Я встретилась с ним взглядом.

- Хэй-я-а-а! - выкрикнул Валерка, бросаясь вперед. Перекатившись по полу, он добрался до меня и навис, опираясь на вытянутые руки, вынудив меня отпрянуть обратно на подушку. - Ну ты и соня! Сколько можно спать?!

- Откуда яблоко? - спросила я.

Он осторожно опустился, сгибая руки, поцеловал меня и, оттолкнувшись рукой, сел рядом.

- Пока ты спала, я успел искупаться и сходить за яблоками.

- И далеко пришлось идти?

- Есть одно местечко... - усмехнулся Валерий. - За одной незаметной дверью. Он отобрал у меня яблоко, взялся за него обеими руками и с хрустом разломил. Подав мне одну половину, Валерий сам принялся за свою долю.

Вчера я вскользь пожаловалась, что мне осточертели тропические фрукты. И вот Валера ни свет ни заря уже пошастал по мирам. Ради яблок.

Он грыз свою половину и хитренько поглядывал на меня. А я уже в который раз обратила внимание на темные круги под его глазами.

- Валера, почему у тебя с утра уже усталый вид?

- С чего ты взяла? Самый нормальный вид, - отмахнулся он.

- Валера, а почему я так долго сплю по утрам?

- Да, это, действительно, вопрос, - протянул он, пожимая плечами.

- И ты не улавливаешь связи? - я встала, отошла в угол, где была сложена одежда, натянула бриджи и майку и пошла на улицу. Валерий все это время молча наблюдал за мной и тоже побрел следом, дожевывая яблоко.

- И какую связь я должен уловить? - проговорил он, когда мы вышли из бунгало на песчаное побережье.

- Связь между моим крепким и долгим сном и твоим усталым видом.

- Вечно ты из ничего построишь теорию мироздания, - проворчал Валерий и забросил огрызок яблока в заросли осоки.

- Я стала хорошо спать потому, что мне перестало сниться, как Катя убивает Мариэлу.

- Ну и прекрасно, - буркнул Валерий и, повернувшись, хотел куда-то отойти. Я ухватила его за ремень. Он послушно встал и, тряхнув кудрявой головой, недовольно сказал:

- Не приставай.

- Нет уж, ты меня выслушаешь... Мне перестал сниться мучительный сон. Это не могло произойти само по себе. Это могло произойти только по воле человека, который шуровал в моем сне, как в своем. Для этого ему нужно каждую ночь полоскать мне мозги, а следовательно, не спать ночами самому. И что-то мне подсказывает, что опознать этого человека можно в первую очередь по черным кругам под глазами...

- Мм-м, логично, - проворчал Валерий. - Но не обязательно соответствует действительному положению вещей.

- Очень даже соответствует! Иначе почему ты не взглянешь мне в глаза?

Он ничего не ответил, только, по-прежнему не оборачиваясь, сложил руки на груди.

- Валера, я тебя убью! - я развернула его к себе и попыталась поймать его взгляд. Он посмотрел на меня неожиданно открыто и прямо, и мне все стало ясно и без слов. - Почему ты считаешь себя вправе копаться в моей душе?

- Я не сделал ничего плохого, - возразил он. - Я хочу для нас с тобой немного счастья. Совсем немного. Ровно настолько, насколько тебя хватит. А если бы я не закрывал для тебя эти ужасные видения, ты не выдержала бы здесь и этих двух месяцев. Я и так каждого утра жду с ужасом, вдруг ты проснешься и скажешь: "Все, с меня хватит, уходим отсюда". Вести такую жизнь, как у нас сейчас, можно только людям, которых ничего не толкает к вечной гонке... Если отпустить твои сны на волю, ты помчишься без оглядки вперед, прямиком в новую пропасть...

Его голос звучал ровно, но я слышала едва уловимое подрагивание. И ветер его души внезапно дополнил его слова несколькими острыми порывами, принесшими с собой даже крупицы боли.

- Валера, - я не решилась продолжать разговор так, как того хотела моя свежевскипевшая злость. - Я тебе благодарна за наш остров... Может быть, возможно быть еще счастливее, но мне трудно себе это представить. И все же, сколько раз я тебя просила - не трогать мое сознание...