Валентин Юрьев - Отбросы

Сержант вдруг сам показывает в сторону входа и что-то говорит по своему внутреннему каналу. Все солдаты и капитан тоже, прервав ритуальные танцы, отворачиваются туда и начинают общаться, густо жестикулируя, насколько это возможно в скафандрах. А я облегченно вздыхаю и со мной также облегченно вздыхают ещё десятки людей, следящих за этой операцией. Я вижу поднятую руку Старика и кричу

— Давай монстра!

Нервы, ой, нервы. Чего кричать-то, команды надо давать чётко и спокойно. Теперь из звёзд от входа в шлюз начинает проявляться и медленно возникает в пустом пространстве безобразное тело какой-то гадины, которая извиваясь вплывает в цилиндр, шурша чешуёй и роняя слюну, летающую вокруг её шипастой уродливой головы.

Вот теперь гостям и впрямь есть, на что посмотреть. Мультики все любят, а в трёхмерном изображении и подавно. Приятно наблюдать эти вытягивающиеся вниз челюсти наших храбрецов, не ожидавших такого, любопытно, какие мысли сейчас скачут в этих деревянных шарах с выпученными глазами. Так и хочется вставить: "…Рука судорожно лапала кобуру кольта, но не могла открыть её, не попадая на застёжку…"

Жалко, не могу до конца посмотреть это художественное полотно. Моя обязанность — наблюдать за нашей командой, члены которой по очереди, не толпясь, один за другим исчезают в боковом люке, теперь уже открытом. Вместо них остаются фантомы. Кажется, что фигуры застыли. Некоторое время они неподвижны, пока их носитель не долетит до своей видеокамеры в соседнем помещении, а потом начинают повторять движения уже удравшего отсюда тела.

А гадина смотрит на вояк четырьмя глазами, хлопающими вразнобой, ничего так нарисовал Носорог, художественно, я думаю, живое чудище так не выглядело бы. Ах, какой натурализм!

Сержант вытягивает руку по направлению к змеюке и неожиданно яркая вспышка лучевого пистолета пронизывает весь объем шлюзовой камеры.

Вот это сюрприз! Оказывается, стреляющие каналы находятся прямо в рукавах скафандров, им не надо вскидывать кольты и судорожно крутить их барабаны! Вот теперь мы в цейтноте! Ну же, время, ну ещё чуть- чуть потерпи, замедлись!

— Всем уходить! Быстро!

Это по радио связи. Теперь ещё надо подстегнуть наших юных сварщиков, которые никак не закончат свои развлечения, видимо, там тоже что-то не так, для этого я переключаюсь на связь по проводу:

— Вторая группа! Поторопитесь, времени больше нет!

Я опять кричу, но как тут не кричать, когда козе понятно, что луч пистолета пронзил не живую гадину, а картинку, нарисованную на куске старого холста и наш обман становится очевидным. Однако, слава богу, это не совсем ещё очевидно для сержанта, который, очумев, не переставая палит в глаза извивающегося чудища безо всякого для того вреда, рассыпая по всему объёму шлюза снопы ярких слепящих искр, а вслед за ним в перестрелку вступает вся бравая команда. Красивый салют в честь нашей выдумки радует глаз, пока не звучит резкая команда:

— Отставить! Это обман, вы что, не видите, болваны! Прекратить стрельбу!

Это капитан. Хоть и наделал в штаны, но мозгов не потерял. Он только забыл, что всё ещё находится на связи с "Первым" и потому мы его голос слышим безо всякой шифровки, открытым текстом. Но капитана не слышат его храбрые воины. Пока он догадывается переключить свой селектор, пока остужает нелестными словами своих нукеров, все наши парламентёры успевают смыться и я даю команду закрыть люк…

Всё!

Вот теперь облегчение! Теперь можно сплясать джигу и делать всё, что угодно. Можно вообще закрыть занавес и идти в буфет, но какой же дурак пропустит такую сцену?

Кино продолжается до тех пор, пока капитан не наводит порядок в своих войсках. Наконец, он включает общую связь и с гневом требует, глядя на изображение Старика:

— Да прекратите же вы! Вы ответите!…..Перед Мировым Советом……Трибунал…

Ой, страшно-то как! И опять что-то ещё очень гневное и непочтительное. Эх, молодость!

Теперь солдаты разворачиваются и наводят свои рукава на наших "представителей", которые, естественно, закрываются рукавами скафандров, "очень боятся" и выглядят жалко под дулами огненных жал. И это естественно, потому что каждый космик знает, достаточно одного отверстия в скафе и спасенья нет, воздух со свистом выйдет наружу и повиснет облачком замёрзшего пара.

Но двигаются не все, последние ещё усаживаются перед видеокамерой, фиксируются в своих посадочных местах, на картинке они несколько секунд неподвижны и только потом по очереди начинают шевелиться. Это настолько заметно, что я с испугом боюсь догадливости капитана. Как школьник, пойманный директором с сигареткой в туалете, и видящий, что дым выходит из его кармана.

Однако, потрясения, видимо, замедлили и его реакцию, поэтому поток угроз не уменьшается, а солдаты всё злее глядят из своих шлемов, готовые прободать наших представителей насквозь, оглядываясь на щупальца, которые всё ещё извиваются в камере.

Я, наконец, всё же выхожу из ступора и уже более спокойно говорю по внутренней:

— Уберите монстра.

Изображение чудовища пропадает. На какое то время в эфире наступает тишина. Фигуры наших представителей выпрямляются и перестают кривляться. Пауза. Хорошая такая театральная пауза. Нам она очень нужна для последнего акта.

Вторая группа, наконец-то начала двигаться домой, вот теперь уже совсем всё, победа окончательная совсем близка, ещё протянуть полчаса.

Теперь этим мальчикам в новых шикарных скафах помощи ждать неоткуда, если только они не придумали что-нибудь сверх естественное.

В открытом канале звучит спокойный голос Старика, а его изображение при этом поднимает обе руки:

— Остановитесь! — опять длинная театральная пауза, во время которой опускаются смертоносные рукава скафов — ….Капитан Скрэбл!.Остановитесь! И перестаньте палить.

Красивая сцена. Все застыли.

— Я должен сообщить вам, капитан, что Джон Йозеф Скрэбл, капитан ВВС США погиб двенадцать лет назад при невыясненных обстоятельствах. Он совершал обычные учебные полёты на самолёте отработанной конструкции и взорвался в воздухе вместе со своим напарником. Только этот Скрэбл был допущен к управлению станцией, те цифры, которые Вы назвали, совпадают с его кодом.

Старик говорит с жутким акцентом, перед его глазами висит справка, услужливо высвеченная Первым, он читает текст, как диктор телевидения, но там, в шлюзе, этого не видно. Солдафоны видят только грозного старца, скорбно воскинувшего руки.

— Поскольку вы явились на встречу с оружием и первыми применили оружие, мало того, вы пытались захватить станцию официальным способом, то есть обманом, мы вынуждены принять меры для своей защиты.