Филип Фармер - Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть

Он больше не слышал «ее» голоса. Через несколько секунд «она» вернется, если только ему опять не повезет, а рассчитывать на это не стоит.

Он запрыгал спиной вперед, пока не миновал сервировочную тележку, медленно развернулся и запрыгал обратно. Теперь он различил плеск воды, падающей в воду. Хорошо. Судьба предоставила ему еще одну отсрочку.

Вода в туалете зашумела как раз тогда, когда он вернулся на место. Но стул занял прежнюю позицию лишь приблизительно, а Гордону нужно было расположить его ножки в точности на прежнем месте. Их тяжесть оставила четыре вмятинки в ковре. «Она» их увидит и призадумается, как далеко ему удалось передвинуть стул.

Разглядеть вмятинки было трудно, и когда ему удавалось поставить ножку стула на одну из них, то оставались видны три другие. Дальние вмятинки от задних ножек стула было невозможно отыскать, и он ограничился попыткой прикрыть две передние. Потом он услышал шаги и был вынужден остановиться. Он не знал, все ли ему удалось полностью, но больше ничего нельзя было поделать.

«Она» вышла из-за угла, держа устройство, похожее на большой футбольный шлем. За ним тянулся двухметровый кабель.

— Ну и вспотели же мы, а? — заметила «она», минуя его. — Вот в чем единственное преимущество рэмсов — они не потеют. Во всяком случае, не в физическом смысле.

Гордон ничего не сказал. Он смотрел, как «она» втыкает кабель шлема в гнездо у основания передней панели. Все еще держа в руке шлем, другой рукой «она» подкатила столик примерно на метр поближе к нему. Потом положила шлем на пол, ушла на кухню и вернулась с куском широкой клейкой ленты.

— Последние слова для потомства? — улыбнулась «она».

— До встречи в аду!

— Возможно, я буду туда время от времени заглядывать, — сказала «она». — Но надолго не задержусь. В отличие от тебя.

— А как же твое обещание? — напомнил Гордон. — Ты собирался сказать, кто ты на самом деле.

— Меня звали Джеймс Фиск. Знаешь, кто я такой, или мне изложить свою биографию?

— Барнум Уолл-стрита, Принц Эри?! — воскликнул Гордон.

— Верно!

«Она» припечатала клейкую ленту поверх его рта, разгладила ее и напялила шлем ему на голову. Шлем был очень тяжел, и головная боль усилилась. То была тяжесть проклятия, подумалось Гордону.

— Вот и умница, — сказала «она» — Сопротивление ни к чему хорошему не приведет.

Итак, ему предстояло стать еще одной жертвой более не покойного и никогда не оплакиваемого Джеймса Фиска. Рожденного в 1834 году, это Карфакс помнил точно. Уроженца Беннингтона, Вермонт. Ах да, он родился первого апреля. Апрельский праздник дураков. Весьма подобающе. Фиск никак уж не был дураком, зато одурачил множество народу. Он начинал подсобным рабочим в цирке, потом был поочередно официантом, мелким торговцем, коммивояжером и биржевым маклером. Он основал брокерскую фирму Фиска и… Белдена, кажется? А потом круто взлетел вверх как биржевой маклер Дэниела Дрю. Дрю был таким крупным мошенником и бессердечным банкиром, что еще поискать. Стакнувшись с Фиском и столь же продажным Джеем Гулдом, он отобрал контроль над железной дорогой Эри у Корнелиуса Вандербильта. Никто по этому поводу слез не лил, кроме старого Корнелиуса, столь же порочного, как и взявшая над ним верх несвятая троица.

Фиск как вице-президент и контролер компании использовал ее фонды, чтобы подкупать государственных чиновников, оплачивать бродвейские шоу и соблазнять бродвейских актрис и хористок. Одной из его многочисленных любовниц была знаменитая Джози Мэнсфилд. Фиск был также соучастником попытки Гулда поколебать золотой рынок. Она окончилась биржевым крахом, печально знаменитой «черной пятницей» когда же это было? Ах да, 24 сентября 1869 года.

А потом Фиск в возрасте тридцати семи или восьми лет был застрелен Стоксом и умер на следующий день. Карфакс запомнил точную дату, когда застрелили Фиска, ибо то было шестое января, день, когда члены «Регулярной гвардии с Бейкер-стрит» празднуют день рождения Шерлока Холмса.

Гордон смотрел на «ее» палец, опускающийся на кнопку автоматического режима. Вот и все, подумалось ему. Сердце его колотилось. Интересно, что станет делать Фиск, если Гордона кондрашка хватит раньше, чем МЕДИУМ будет задействован. Вот бы замечательно Тогда у Фиска будут неприятности «Хотя нет, — подумал Карфакс — Не будут. Вскрытие покажет, что я умер естественной смертью, и ни один человек не заподозрит Фиска».

Прощай, Патриция. Если бы мы умерли одновременно, то могли бы попасть по крайней мере в одну колонию.

Когда палец был всего в сантиметре от кнопки, Фиск повернул голову и ухмыльнулся.

«Да будь ты садистом в свое удовольствие, — подумал Карфакс. — Еще несколько секунд жизни — это драгоценность, даже при таких обстоятельствах. А вдруг снова зазвонит телефон? Вот о чем бы я хотел спросить — кто звонил? Приятель Пат? Один из соотечественников Фиска? Сенатор Лангер? Я никогда не узнаю, да это и неважно».

Палец шевельнулся, кнопка ушла вглубь. Карфаксу почудилось, что он уменьшается внутри самого себя, коллапсирует, падает в глубины собственного «я».

Но ничего не произошло, только возле кнопки автоматического режима зажегся индикатор.

Фиск выругался и снова нажал на кнопку. Огонек продолжал гореть.

Только бы Фиск решил не отыскивать неполадку, а перейти на ручное управление!

Фиск проверял соединение обоих проводков, едва принес машину вниз. У него нет причин проверять их заново. Не могли же контакты ослабнуть. Во всяком случае, насколько ему известно.

Карфакс застонал под клейкой лентой: Фиск уставился на заднюю панель.

— Как это, черт побери, могло случиться? — пробормотал Фиск.

Он наклонился и осмотрел болтающийся кабель.

— Мокрый!

Он посмотрел на Карфакса и ухмыльнулся:

— Ах ты, хитрый, пронырливый сукин сын!

Фиск вставил кабель на место и вернулся к передней панели. На сей раз индикатор не загорелся.

И Карфакс стал незрячим, глухим, безъязыким, лишенным всех ощущений, кроме мысли. И безмолвного вопля ужаса, отдающегося эхом из ничего в ничто.

Фиск был прав. Нет слов, способных описать, что такое быть рэмсом.

Он, представлял себе неописуемое нечто, погруженное в ничто.

А затем он стал чем-то понятным.

Он снова мог видеть, слышать, обонять и осязать.

Сидящая напротив него за столом миссис Вебстер кричала, и остальные тоже кричали или вскакивали со своих мест.

Он посмотрел вниз. Его голые груди были большими и округлыми. Их соски толщиной с кончик большого пальца выкрашены в желтый цвет. Юбка колоколом на неокритский манер.