Эрик Рассел - Ниточка к сердцу (сборник)
— Вы только что пытались всучить мне щенка. Он сказал: "Какой умник нашелся!" Я слышал это собственными ушами. Это обман. Приобретение денег нечестным путем. Мошенничество.
— Но ведь я никаких денег не приобрел. — Человечек пренебрежительно махнул рукой. — Деньги! К чему они мне? Я никогда не беру денег.
— Вот как, не берете? Тогда что вы хотите за своего трепливого щенка?
Опасливо оглядевшись, человечек перегнулся через прилавок и еле слышно прошептал что-то.
Дженсен вытаращил глаза и сказал:
— Вот теперь я окончательно убедился, что вы псих.
— Некоторых материалов мне очень не хватает, — извинился человечек. — Неорганических сколько угодно, а вот животной протоплазмы нет. Столько сил и времени надо поуратить, чтобы все приготовить самому!
— Могу себе представить. — Дженсен посмотрел на часы. — Покажите мне одного настоящего, подлинного мутанта, и я вас прославлю в воскресном номере. В противном случае…
— Да я сам мутант, — скромно сказал хозяин.
— Вот как? И что же это вы такое можете делать?
— Все могу. — И, помолчав, добавил: — Ну, если не все, так почти все.
Дженсен оскорбительно хихикнул.
— И вы можете делать других мутантов?
— Могу.
— Тогда валяйте, делайте. Мне нужен голубой носорог в семнадцать дюймов длиной, весом не больше девяти фунтов.
— Я не могу сделать носорога в один миг — нужно время.
— Это мы уже слышали. Бесконечные отговорки! — Дженсен нахмурился. — Ну, а розовый, чистой воды алмаз величиной с ведро вы могли бы сделать?
— Если бы он на что-нибудь годился. — Человечек с ожесточением откашлялся и вдвинул какую-то банку туда, где ей надлежало быть. — Драгоценный камень такой величины ничего бы не стоил. И понадобилось бы немало времени, чтобы его изготовить.
— Ну вот, опять! — Дженсен со значением посмотрел на заставленные склянками полки. — Сколько они вам платят?
— Кто?
— Поставщики наркотиков.
— Не понимаю.
— Да уж куда там! — Дженсен почти вплотную приблизился к собеседнику. Лицо его было циничным, как у человека, хорошо знакомого с изнанкой жизни. — Надпись на окне — это для отвода глаз. У этих слов другой смысл. Ваши трехнутые клиенты называют "мутантом" сосуд с зельем, от которого они на седьмом небе.
— В сосудах растворы, — сказал хозяин.
— Кто в этом сомневается? — подхватил Дженсен. — Деньги наркоманов растворяются в банках пачками. — Он показал на ту, которую нюхал в отсутствие хозяина: — Сколько за эту?
— Нисколько, — ответил, протягивая ему банку, человечек. — Но посуду верните обязательно.
Взяв банку, Дженсен снова открыл ее и понюхал. Окунув палец, с опаской лизнул его. На лице у него появилось выражение блаженства.
— Беру назад треп про наркотики. Я все понял. — Мягко, чтобы не пролить ни капли, он взмахнул рукой, которая сжимала склянку. — Незаконная торговля спиртным — девяносто шесть градусов и никакого налога. — Он обсосал палец. — Какая мне разница? Кто-то — большой специалист в этом деле, а также большой специалист по увиливанию от налогообложения. Считайте меня своим клиентом — буду наведываться регулярно.
Дженсен сделал глоток. Будто факельное шествие проследовало через его глотку.
— Ух!
Он перевел дыхание и с нескрываемым уважением оглядел банку. Она была невелика, вмещала не больше одной пятой пинты. Жаль. Он снова поднес ее ко рту.
— Ваш должник. Пью за беззаконие!
— Вы вели себя очень грубо, — сказал человечек. — Запомните это.
Насмешливо улыбаясь, Дженсен запрокинул голову и проглотил остаток. В животе у него будто что-то взорвалось. Стены магазина широко раздвинулись, снова сдвинулись. В течение пяти секунд, пока ноги его слабели, он шатался, а потом словно сломался в поясе и уже не сопротивлялся, когда пол ударил его в лицо.
Одна за другой пронеслись вечности, долгие, туманные, полные глухих звуков. Кончились. Медленно, как после страшного сна, Дженсен возвращался к действительности.
Он стоял на четвереньках на листе льда или чего-то похожего на лед. Совсем как собака. Тело его одеревенело. Голова была свинцовая, словно после похмелья, перед глазами все расплывалось. Чтобы прийти в себя, он потряс головой.
С трудом, но мысли начали к нему возвращаться. Тайная продажа наркотиков. Он наткнулся на нее случайно и стал любопытничать. Кто-то подкрался сзади и оглушил его. Вот как бывает, когда распустишь язык и начинаешь задавать никому не нужные вопросы.
"Вы вели себя очень грубо. Запомните это!"
Подумаешь, грубо! Скоро он совсем очухается, вернутся силы, и тогда он поведет себя не то что грубо, а просто до предела вульгарно. Разберет мозгляка на части и раскидает их по окрестностям.
Глаза теперь более или менее видят — скорее менее чем более. Странные какие-то и жутко близорукие. Зато нос работает великолепно — чует бог знает сколько всяких запахов, даже запах перегретого мотора где-то ярдах в пятидесяти. Но глаза — просто никуда.
И все-таки он увидел, что лед на самом деле вовсе не лед. Скорее это было листовое стекло, толстое и холодное. Далеко внизу виднелся другой такой же лист, под ним — еще один, а прямо перед его глазами была крепкая проволочная сетка.
Он попытался встать на ноги, но спина будто окаменела и отказывалась разогнуться. Ноги не повиновались. Ну и двинули же его! По-прежнему на четвереньках, словно во сне, он неуклюже переместился к преграждавшей ему путь сетке. Совсем близко послышались голоса, хотя говорящих он не видел.
— Она просит аравийскую гончую — салуки — с телепатическими способностями. Надо как-то достать.
— Потребуется десять дней, — ответил голос человечка.
— Ее день рождения в следующую субботу. У вас будет готово к этому времени? Точно?
— Совершенно точно.
— Прекрасно, беритесь за дело. Я вас хорошо отблагодарю, когда приду за покупкой.
Дженсен прищурился и близоруко посмотрел через сетку на какую-то блестящую поверхность напротив. Тоже стекло, а перед ним другой ряд затянутых сеткой пустых полок. На стекле какие-то неясные, исчезающие тени. Будто далекое окно, и на нем надпись. Слова надписи перевернуты, буквы неясные. Он очень долго в них вглядывался, пока не разобрал наконец: "Продажа мутантов".
Он посмотрел прямо перед собой и увидел какое-то отражение, гораздо более четкое. Он отодвинулся в сторону. Отражение отодвинулось тоже. Он тряхнул головой. Оно тоже тряхнуло. Он открыл рот — отражение открыло свой.
Тогда он закричал, словно его резали, но послышался только тихий всхрап. Отражение захрапело тоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});