Луи Буссенар - Тайны господина Синтеза

В этом режиме суда прошли Перечные острова и «ниспосланный Провидением» пролив Кука, где, пока каждый его метр не был наконец изучен, произошло множество кораблекрушений. Под ветром миновали остров Кейн-кросс, обогнули мыс Черепашья голова, проплыли мимо острова Албани, где расположен пост английских солдат (здесь было так безлюдно, что ребятам не позавидуешь, хоть и реет над ними британский флаг). Таким путем прибыли в Торресов пролив. Шириной каких-нибудь пятьдесят километров, он был усеян тысячами рифов, или торчащими над поверхностью, или едва выступающими из воды, или коварно притаившимися на глубине двух-трех морских саженей. Сегодня почти все эти ловушки известны, но какой ценой!

Выше островка Албани высились около двух десятков больших коралловых островов, окруженных рифами, едва видимыми в часы прилива. Дальше по ходу — группа из шести рифов длиной в десять миль, шириной три мили, уступами высящихся друг над другом и разделенных проливами шириной двести — триста метров. За ними — отмели Джервиса и Мюльграва, начало гигантской коралловой равнины, тянущейся до самой Новой Гвинеи.

Вот по какому запутанному лабиринту должны были пройти «Инд» и «Годавери». К счастью, погода стояла на диво ясной. В случае тумана пришлось бы бросить якорь и как следует закрепиться, чтобы избежать течений, сопутствующих каждому приливу.

«Годавери» шла первой. Капитан Кристиан стоял на капитанском мостике. В соответствии с картой, он подходил к рифу, определив его, осторожно огибал и брал курс на следующий. Сигнальщики на реях предупреждали, истошно крича: «Риф по левому борту! Обломок судна по правому борту!»

Эта зловещая дорога, настоящий путь скорби, увы, была усеяна не уничтоженными еще временем обломками кораблей, чье присутствие являлось мрачным предупреждением смельчакам, жизнь которых, зависит от малейшего неверного движения, от малейшего промедления.

С кораблей, следовавших мимо скалы Вторник, были замечены торчащие из воды до марселей останки большого трехмачтовика, потерпевшего крушение два года назад. Это «Принц Уэльский» из Мельбурна. Далее, против островка Среда, виднелась труба парохода с поломанными мачтами. Это «Веллингтон», его экипаж был съеден людоедами на полуострове Йорк. За ним рангоуты [274], один принадлежащий шхуне «Беатрикс», другой — клипперу [275] «Северн». Подхваченные сильным течением, они пошли ко дну, разбившись об острые выступы мадрепоровой породы [276].

«Инд» и «Годавери», без происшествий минуя это кладбище кораблей, вошли в пролив, отделяющий остров Хаммонд от Северо-Западного рифа, прошли в одном кабельтове от скалы Хаммонд, обошли стороной коралловые выступы, через которые с оглушительным шумом перекатывались волны, оставили за кормой Ипили — семь мадрепоровых игл высотой два метра и наконец-то достигли рифа Буби-Айленд, замыкавшего этот коварнейший архипелаг.

Опасность миновала. Только теперь Кристиан смог уйти с капитанского мостика, поручив управление кораблем вахтенному офицеру и предварительно отдав приказ плыть, возможно ближе к острову Буби-Айленд. Затем молодой моряк, который, если он не должен был выполнять профессиональные обязанности, легко превращался в любезного и обаятельного собеседника, направился к девушке, сидевшей на своем любимом месте, на корме.

Действительно, господин Синтез, как всегда, оказался прав — скрытая и почти незаметная болезнь его внучки вдруг стала резко прогрессировать и угрожать ее жизни. Бедное дитя могло спасти только такое сильное немедикаментозное средство, какое ей прописал дед; были все основания полагать, что это средство ей поможет. Живой береговой ветерок, новые впечатления и волнения, связанные с опасным морским путешествием, резкое изменение жизненного режима после отъезда с атолла — все это вместе взятое благотворно влияло на здоровье больной. Но опасность не миновала окончательно. Анна все еще была слаба.

Ласковой улыбкой встретила она своего друга детства.

— Мне следует занести в путевой дневник новое географическое название, не так ли, капитан? — спросила девушка на языке бенгали.

— Да, мадемуазель. Остров Буби-Айленд. И его назначение — служить почтовым ящиком.

— Риф — почтовый ящик, капитан? Признаюсь, я вас не поняла. Пожалуйста, объясните.

— С величайшим удовольствием. Мне не надо вам рассказывать, что места эти, хоть и часто посещаемые кораблями, совершенно дикие, пустынные и таящие множество опасностей.

— И поэтому тут установили почтовый ящик?! Право же, — рассмеялась девушка, — я была лучшего мнения о практической жилке англичан. На их месте я бы организовала здесь спасательную станцию!

— Одно другому не мешает, мадемуазель. Так вот, на вершине этой десятиметровой скалы, где живут лишь морские птицы, вы можете увидеть даже невооруженным глазом павильон, увенчанный мачтой, на котором развевается флаг Соединенного королевства. У подножия мачты — бочка, покрытая просмоленным брезентом. Эта бочка и есть ящик для писем, почтовое отделение на пути между Тихим и Индийским океанами. Проходящие мимо корабли оставляют здесь корреспонденцию, забирают письма, адресованные в то полушарие, куда они следуют, и передают их международным агентствам. Кроме того, в бочке находятся указания, как найти глубокую пещеру в скале, где лежат, укрытые от непогоды, продукты питания, носильные вещи, палатки, лекарства, вино, табак, чай, письменные принадлежности, все необходимое, включая цистерну с питьевой водой.

— Какое счастье! Бедные жертвы кораблекрушения не остаются лишенными средств к существованию!

— Наконец, все проходящие корабли обновляют запас провианта и, если находят потерпевших, забирают их на борт, это неписаный закон моряков.

— Который и мы не преминем исполнить, не правда ли, капитан?

— Именно так. Надо забрать письма из почтового ящика. Не хотите ли посетить почтамт и прочесть «Список кораблекрушений»?

— Что представляет собой этот список?

— Толстый реестр в солидном переплете, лежащий в гроте на видном месте. На первой странице — надпись, сделанная на разных языках: «Просьба к морякам всех наций сообщать о замеченных изменениях, произошедших в Торресовом проливе. Просьба к капитанам всех кораблей возобновлять запасы, хранящиеся в „Приюте потерпевших кораблекрушение“.

— Нет, спасибо, я не поеду. То ли из-за еще не прошедшей лихорадки, то ли из суеверия, но, как ни стыдно признаваться в своем малодушии, мне кажется, что такое посещение навлечет на нас беду…

С «Годавери» спустили вельбот [277], и несколькими взмахами весел офицер и матросы достигли бочки.