Эндрю Свонн - Кровавый рассвет

Теперь он представлял собой единое целое с системой.

Эйнджел слегка вздрогнула.

— Вы думаете это поможет Вам расшифровать те данные, что я дала?

Мистер Кей пожал плечами и нажал несколько кнопок на боковой поверхности шлема.

— Если только это возможно, мы опустошим их систему полностью. Где-нибудь в программном обеспечении мы непременно натолкнемся на алгоритм шифра. Может быть, он составляет часть операционной системы.

— Десять секунд до стыковки со спутником.

— Я специально был создан для…

— Пять секунд.

— … насильственного взлома враждебной правительственной системы…

— Есть стыковка.

Раньше Эйнджел не видела светящейся точки, которая парила где-то над голографической сетью. И только теперь она вдруг взорвалась снопом ярко-белого огня, устремившегося в сторону решетки. Фокус голографического изображения сместился к тому месту, куда указывал свет.

Когда луч света внедрился в решетку и побежал по образованной многоцветными треугольниками дорожке, у Эйнджел даже свело живот. С той отправной точки, откуда она наблюдала за происходящим, поверхность голограммы представлялась неровной. Ее бороздили холмы и долины, по которым, то переваливая через горные вершины, то уходя в небо, змеилась разноцветная дорожка. Со сверхзвуковой скоростью мчалась она в глубины виртуального пространства.

Взорвав один из холмов, несущаяся точка на долю секунды замерла на месте и вдруг дико закружилась в пространстве, составленном из многоцветных подвижных кубов. Казалось, что тысячи кубов одновременное повернулись на девяносто градусов, точка вырвалась из замкнутого пространства, и сверхзвуковой полет продолжился.

— Мы проникли в Лэнгли.

От голографического экрана Эйнджел пришлось оторваться, поскольку от этого зрелища у нее закружилась голова и тошнота подступила к горлу.

— Идем по следу маскирующего сигнала, запасной выход защищен.

Эйнджел перевела взгляд на мистера Кея и старалась больше не смотреть на меняющийся ландшафт за его спиной. Выражения лица франка видно не было, если не считать его широкой усмешки. Все остальное скрывал от постороннего взора шлем с козырьком и настоящими зарослями проводов, спускающихся на крышку стола. Длинные тонкие пальцы, как бешеные, метались над панелью управления. Эйнджел посмотрела на стол и увидела, что клавиши, каждый раз, когда он прикасался к ним, изменяли цвет.

— Проникновение в защиту цели.

Заметила ли она перемену в его улыбке?

— Слишком легко… — послышался голос мистера Кея.

— Проникновение в цель.

До сих пор от мистера Кея исходил запах восторга и напряжения. Сейчас же к нему примешивался запах страха…

Эйнджел посмотрела на экран. От увиденного у нее зарябило в глазах. Теперь на голограмме ничего похожего на прежнюю картину не было. Понятие «нормальная геометрия» как будто бы исчезло. Нечто, выглядевшее единым целым, вращалось во всех направлениях так, что уже не существовало трех измерений. Цвета пульсировали в таком ритме, что захотелось зажмурить глаза.

Казалось, что это нечто знает о ее существовании.

— Что это… — начал было мистер Кей.

— Цель отступает. Защита вступает в силу. ПРОНИКНОВЕНИЕ В БАЗОВУЮ…

Голограмма испустила волну красного света. Несмотря на то, что движущийся со сверхзвуковой скоростью световой сигнал мчался теперь в обратном направлении, пульсирующий красный огонек догнал его. Голографическое изображение окрасилось в красный цвет.

Свет в кабинете погас, лампочки, мигнув, померкли, мистер Кей конвульсивно дернулся и, рванув провода, связывавшие шлем с панелью стола, упал без чувств со своего кресла.

На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только хаотичными звуками, издаваемыми работающими за стеной людьми. Эйнджел не шевелилась. Мистер Кей был еще жив. Она слышала его дыхание.

— Что, мать вашу, произошло?

— Кто?

Эйнджел вскочила на ноги. Голос раздался из динамика, откуда слышались все предшествующие объявления. Однако голос говорившего был совершенно другим — безучастным, вялым и каким-то булькающим.

Кто-то барабанил в дверь офиса.

— Что? — переспросила Эйнджел.

— Кто? — повторил голос.

Слышал ли он ее на самом деле?

— Что, мать вашу… это значит, «кто»?

— Кто запрашивает доступ?

Хм. Что, черт возьми, здесь происходит?

Грохот за спиной стал еще громче. Эйнджел поняла, что причина, по которой в кабинете погас свет, вывела из строя гидравлическую дверь. Наконец ее ступор стал проходить, и она, желая добраться до мистера Кея, вскочила на ноги и бросилась к столу.

— Кто запрашивает доступ?

Ну и вляпалась она! Попытка незаконного вторжения в компьютерную систему Ван Дайна с треском проваливалась, оставив ее один на один с проклятой с системой защиты. Что, черт возьми, ей делать? Обогнув стол, она едва не наступила на франка, лежавшего на полу. Откуда-то исходил слабый красноватый свет — единственный источник освещения в комнате. Тетсами был бледным, мокрым и липким от пота. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что он находился в состоянии шока.

— Кто запрашивает доступ?

Долго, черт возьми, это будет еще продолжаться? В чем дело?

— Я, Эйнджел, что б вам пусто было. Я запрашиваю доступ, а еще я очень попрошу вас заткнуться.

Она нагнулась, чтобы снять кибернетический шлем, но вдруг комната озарилась светом, исходящим от голографического экрана. Эйнджел подняла голову, и испытала настоящее чувство шока.

Видеосистема, вероятно, находилась на какой-то энергетической подпитке, и она с трудом смогла разобрать всего несколько изображений. Голографический экран был разбит на шесть стандартных дисплеев, какие бывают у видеокома, по каждому из них воспроизводился какой-то кусок из ее жизни. На одном из экранов Эйнджел увидела себя с неприличным жестом, обращенным в сторону Паскеса. На другом шло ее интервью, которое она дала средствам массовой информации после того, как тело Байрона подменили. А вот она дает пинка вставшему на ее пути репортеру. Чтобы отснять на пленку такое количество материала из ее жизни, к ней должны были приставить с полдюжины шпиков. Имелось несколько клипов из Кливленда. Все это крутилось и, похоже, не собиралось останавливаться. Имелись в записи и такие вещи, которые не следовало снимать вовсе. Воспроизводились телефонные звонки, которые, как она считала, были сделаны без посторонних. Выдержки из видеозаписей гаражной охраны и подвала центральной больницы Фриско, видео из комнат наверху, в которых она только что остановилась…