Фрэнк Херберт - Муравейник Хеллстрома

— Разговор довольно интересный, насколько я могу судить по тому, что слышала, — сказала Кловис Карр.

Линкольн Крафт посмотрел на нее через большой плоский стол. За ее головой в окне он видел край горы Станс. Из расположенного этажом ниже торгового комплекса доносился шум дневного оживления. Слева от него висел плакат, дающий детальные рекомендации о предупреждении воровства скота. Третьим пунктом пн{л «нерегулярный обход оград», и его взгляд все возвращался к этому пункту, словно ища в нем какую-то магию. Было почти три часа дня. Трижды ему звонили из офиса в Лейквью, и каждый раз он получал приказ «оставаться на месте».

Кловис Карр устроилась поудобнее на жестком деревянном стуле, насколько ей это позволяло миниатюрное, гибкое тело. На ее обманчиво молодом лице, когда она расслаблялась, сразу появлялись морщины. Она присоединилась к Крафту где-то около одиннадцати часов — в мотеле, где им сообщил о смерти Перуджи нахальный коротышка, назвавшийся просто «Джанвертом». Крафт понял почти сразу, что Джанверт и эта Кловис были сообщниками, и после этого картина начала проясняться. Эта парочка входила в команду Перуджи. С этого момента Крафт удвоил осторожность, поскольку подозрения Хеллстрома, касающиеся недавних чужаков, были хорошо известны всем связанным со службой безопасности Муравейника. Эти двое подозревали его, вскоре понял Крафт. И женщина прилипла к нему как банный лист.

Третий звонок — шерифа Лафама — испугал Крафта сильнее, чем летнее происшествие, когда во время чистки был подобран заблудившийся ребенок и вся семья кинулась на его поиски. Тогда удалось выкрутиться благодаря быстро подготовленной версии со свидетелями о том, что ребенок, подходящий под описание, был подобран и увезен неизвестной парой на старом автомобиле в километре от того места, где ребенка видели в последний раз.

Приказания Лафама были недвусмысленными:

— Ждите в офисе, пока не прибудут люди из ФБР, понятно, Линк? Это дело требует профессионалов. Поверь мне.

Крафт не нашелся, что ответить. Он мог сыграть оскорбленного профессионала (и нанести рану, которую шериф никогда не забудет); он мог подчиниться, как послушный слуга общества; он мог сыграть ковбоя-провинциала для этой дамочки; или разыграть умудренного опытом. Он не знал, какая маска дает ему лучший шанс реально помочь Муравейнику. В одном случае его могли ошибочно недооценить, хотя в вероятности этого сейчас он уже сомневался. В другом — мог многое понять по тому, что они не делали.

Например, они не оставляли его одного.

Воспитанная в Крафте потребность защищать Муравейник любой ценой, не находя себе выхода, заставляла его нервничать все сильнее. Накопившиеся за последние дни страхи обострились под влиянием непосредственной опасности, но необходимость оставаться в роли доминировала надо всем остальным. В конечном счете он так ни на что, кроме исполнения приказа Лафама, и не решился — он камнем сидел на своем месте в ожидании ФБР.

Карр раздражала его. Пока она оставалась здесь, наблюдая, слушая, он не мог позвонить Хеллстрому. Она знала, что он нервничает, и это как будто ее забавляло. Словно он не знал, какая липа ее легенда! Отпускница? Она?

Кожа ее лишь слегка была покрыта загаром, холодные серые глаза смотрели прямо и жестко, твердо поставленная челюсть, тонкий и неулыбчивый рот. Он догадывался, что в большой черной сумочке у нее на коленях был пистолет. Что-то в ней слегка напоминало показываемых по ТВ моделей — та же целенаправленность в движениях, отчужденность, которую не могла скрыть поверхностная бойкость. Она была из тех миниатюрных женщин, которые не теряли своей живости до самой смерти. Все снаряжение для отпуска на западе у нее имелось: широкие брюки из грубой ткани, подобранная под них блуза, жакет с медными пуговицами. Вся одежда неношенная, словно подобранная гардеробщицей в соответствии со сценарным листом. Но она не соответствовала ее стилю. Голубой платок на ее темных длинных волосах довершал картину несоответствий. В левой руке она держала черный кошелек в небрежно-готовом положении женщины-полицейского. Крафт не сомневался, что в нем было оружие. Хотя она не показала ему свои документы, шериф Лафам знал ее имя и обращался с ней с уважением, свидетельствующим о ее высоком официальном статусе.

— Опять шериф? — спросила она, кивком показывая на телефон. В голосе Кловис звучало нескрываемое презрение, но ее это не заботило. Ей не нравился толстоносый, бровастый шериф, и это чувство вызывалось не только ее подозрениями о его причастности к гибели агентов. Он был с запада и выказывал явную любовь к жизни на вольном воздухе. Одного этого было бы достаточно. Она предпочитала атмосферу ночных клубов, и это задание ей совсем не нравилось. Кожа на щеках и носе натянулась и болела от загара, еще больше усиливая раздражение Кловис.

— Да, шериф, — признал Крафт. Зачем лгать? По его ответам легко догадаться о вопросах, задать которые мог только шериф. — Нет, сэр, люди из ФБР еще не прибыли… Да, сэр. Я не выходил из офиса.

Что они там узнали о смерти Перуджи? Что показало вскрытие?

Крафт посмотрел на нее, раздумывая. Был один момент в словах шерифа, который следовало взвесить. Когда прибудет команда из ФБР, шериф просил Крафта передать сообщение ее руководителю. Сообщение на первый взгляд простое. Прокурор все еще не пришел к твердому заключению о «легальной основе вмешательства». Крафт, однако, должен был сказать ФБР, что агенты могут действовать, исходя из презумпции корректности, что коммерческая деятельность Хеллстрома, затрагивающая различные штаты, обеспечит требуемые основания. По словам шерифа, команда ФБР должна прибыть с минуты на минуту, и шериф хотел знать об их появлении. Машины прислали в аэропорт, и «люди Джанверта» готовы были на месте ввести их в курс дела.

Крафт записал слова шерифа в блокноте, лежащем рядом с телефоном. Сейчас он думал, снимет ли это подозрения, если он поделится этим сообщением с Кловис. Он знал, что должен передать сообщение ФБР, но то другое дело. Может он что-то выгадать сейчас?

— Нет, насчет вскрытия пока нет информации, — сказал Крафт.

— Вы написали «презумпция корректности» в блокноте, — сказала она. — Это мнение прокурора?

Крафт ответил уклончиво:

— Это мы обсудим с ФБР, без вас. Кстати, вы мне ничего не сказали, какое ко всему этому отношение имеете вы.

— Да, не сказала, — ответила она. — Вы осмотрительный человек, да? Он кивнул:

— Да. Что все это значило?

Злая улыбка искривила уголки ее рта.

— И вам не нравится сидеть здесь словно на привязи?