Виталий Вавикин - Потерянный мир

Шум вращающегося колеса стих где-то высоко вверху. Казалось, что все замерло: время, жизнь, пространство. Не было ни биения сердца, ни звуков, ни чувств. Идеальная пустота, из которой начинал проявляться новый мир. Неизвестный мир света и энергии. Мир без границ и пределов. Мир безбрежного знания, бесконечного откровения, неисчерпаемой истины. Но мир, который невозможно постичь, оставаясь в громоздкой оболочке бренного человеческого тела. И его уже невозможно забыть, невозможно вычеркнуть из своего сознания, которое тянется к нему, чувствует его, мечтает о нем.

Но падение заканчивается. Да и у оголовка колодца уже вращают колесо, поднимая юного фидаина обратно, возвращая к жизни того, кто уже видел другую жизнь, другой мир. Мир, который навсегда изменил его. Мир, который звал его. Настоящий мир, древний. Мир, ради которого можно было потерять сотни земных жизней и перенести тысячи пыток.

– Это правда? – спросила Джессика свою мать, все еще видя перед глазами лицо юного персидского убийцы. Эдриан не ответила, да Джессике и не нужен был ответ. Все было в ее голове. – Ты должен помочь мне, Барт, – сказала она. – Должен помочь отнести Делию к колодцу. Боюсь, у меня на это уже не хватит сил.

– Думаешь, это может помочь ей?

– У тебя есть идеи получше? – Джесс забрала у него бутылку джина. – Это сможет подождать. – Она улыбнулась, попросила его взять Делию. Девочка дрожала и тихо шептала что-то бессвязное.

– Ты понимаешь, что она не отправится на небо? – спросила Джессику мать. – Понимаешь, что она уже не сможет заново родиться здесь?

– Я понимаю, что она будет жить. Понимаю, что она вернется домой. Разве не для этого построено это место?

– Да. Только планируется это еще очень не скоро. Ты не думала о том, как ее встретят по ту сторону?

– Думаю, я смогу за нее постоять.

– Сможешь за нее постоять? – Мать нахмурилась, затем зашлась нездоровым смехом. – Это что, шутка? Ты пытаешься вывести меня из себя? Нет? – Она перестала смеяться. – Черт! Джесс, ты понимаешь, что это еще более глупая выходка, чем пытаться доплыть сюда без акваланга?

– Но ведь доплыла. – Джессика бросила на Фишборна короткий взгляд. Он шел впереди, притворяясь, что не слышит ее.

– Ты чокнутая! Слышишь?! – заорала мать. – Еще более чокнутая, чем я была в твоем возрасте. Да. Ты ненавидишь меня, но на самом деле ты еще хуже, чем я!

– Я не бросаю Делию, как ты бросила меня.

– Ты не умирала! К тому же у тебя был отец. Я знала, что он позаботится о тебе.

– Ну а сейчас я позабочусь о Делии. – Джессика остановилась, увидев колодец.

– Что мне нужно делать? – спросил Фишборн.

– Я не знаю. – Она взяла у него Делию. – Просто будь рядом.

– Сомневаюсь, что у нас найдется много веревок, чтобы ты спустилась достаточно глубоко вниз.

– Надеюсь, этого не потребуется. – Джессика подошла к краю колодца.

На мгновение ей показалось, что она видит какую-то тень напротив… Вернее, не тень. Человека. Мужчину. Видение окрепло, обрело плоть. Это был тот самый юный фидаин, которого она видела в персидской крепости Аламут. Ассасин стоял по другою сторону бездонного колодца и смотрел на нее так же, как она смотрела на него почти тысячелетие назад. Только теперь страх и сомнения были не в его глазах. Теперь боялась Джесс. Боялась сделать шаг вперед. Все тело онемело. Она могла лишь смотреть, как молодой убийца шагает в бездну. Тьма сгущается под его ногами. Под ее ногами.

– Джесс! – растерянно крикнул Фишборн, но она не ответила.

Законы гравитации утратили над ней власть. Она парила в воздухе, над пустотой, над бездной, из которой лился мрак: густой, искрящийся. Это длилось лишь пару мгновений, затем тяжелые тела рухнули вниз. Бездушные тела. Фишборн видел это так же, как видел оставшихся над колодцем Делию и Джесс. Их тела летели вниз, а их искрящиеся образы продолжали парить над ожившей пустотой.

Все чувства обострились. Джессике показалось, что она может сейчас воспарить под небо, увидеть сразу весь земной шар, всю Вселенную. Нужно лишь пожелать, и вот она, моторная лодка, в которой плывет Варинг, вот он, остров Понпеи, вот и Джамил. Он все еще стоит возле больницы. В его руке зажата пригоршня белых жемчужин. Жемчужин его безумия, его откровения, его знания и его проклятия. Он бросает их в небо, отправляя все новых и новых людей на поиски беглецов. Но жемчужин слишком мало. Поэтому Джамил возвращается в море открывшейся ему истины, в море бесконечности, в море, где нет берегов и нет горизонта. В это море можно лишь погружаться. Все глубже и глубже. На самое дно. К своим страхам, к своему отчаянию, к своей сути.

Джамил чувствует их костлявые пальцы, видит ухмыляющееся лицо старика-отца, пытается вырваться, но силы покидают его. Покидают его разум. Покидают его тело. Он все еще стоит возле упавшего мотоцикла Пилар, но в его глазах больше нет света. В них истина, вечность, тьма. Жизнь покинула его. Как покидает и Джесс.

Ее сознание возвращается к древнему архипелагу, в руины, окруженные толщей воды. Ничто больше не властно над ней. Ни одна случайность, ни одна болезнь. Ни над ней, ни над Делией. И пустота бездонного колодца под ногами, она больше не пугает. Она светится энергией, знанием, жизнью. Густая, бесконечная пустота, вобравшая в себя новую жизнь, новый мир, новую Вселенную. И Джесс отправляется туда. Джесс и Делия.