Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Ну, как ты выглядишь – это я видела. И думаю все видели! Матрешка-неваляшка, а не человек!

– А я видел тебя. И для меня новость! То, что мы, оказывается, так меняемся в пространстве «псарни». Я же тут всегда один был, впервые вышел с кем-то… И выяснилось, что зрелище еще то!… Да уж. Но, боюсь, с точки зрения спиров мы выглядим еще круче! Знаешь, те изменения тела, которые я видел у тебя…

– А я – у тебя! Вот!

– Разумеется.

– А вот и не разумеется! – запальчиво произнесла я. – Мало ли как ты меня увидел! А вот у народа давай спросим. Серега, ты ведь смотрел в оконце на двери, когда мы с Олегом там гуляли?

– Еще б! Вы их там всех разогнали! Особо, конечно, Олежик. Но и ты, сестренка делала там что-то…

– Не знаю, что я там делала такого! – недовольно возразила я. – Ты мне лучше опиши – какими ты нас там видел?

– В черных этих пленках. В скафандрах.

– Ясное дело что не голышом! Какие у нас были руки-ноги? Головы?

– Какие – черные. Не пойму я – что ты хочешь, сестричка?

– А по размеру? Отличались размеры рук-ног от нормальных?

– Да вроде нет… – Серега почесал подбородок, зарастающий щетиной одновременно с затылком. На ползающее по его лбу чудовище я старалась не обращать внимания. Тем более, что чудовище, начало распластываться, растекаться по Сереге, решив, видно, попробовать обхватить его своим коконом целиком. Пока что оно успело распространиться лишь до пояса.

– Точно нет? – заинтересовался Олег. – Пропорции наших тел были вполне обычными?

– Точно, – кивнул Серега. – Пропорции, да. Да вы полностью были обычные. Только черные, я ж говорил!

– Интересно, – Олег бросил на меня быстрый взгляд. – А вы, господа лыцары, видели какие-нибудь изменения в наших с княгиней фигурах? Кроме того что мы были черные?

– Нет, князь, не было ничего, какие вы сейчас, такие и тогда были… – нестройно ответило лыцарство.

– Получается, это только мы с тобой видели друг друга в искаженном виде? – проговорил Олег.

– Или в истинном! – хмыкнула я.

– Думаю, что это последствия нашей с тобой способности видеть спиров… Плюс некоторая необычность пространства самой «псарни». Там измененность нашего зрения усиливается, и его поле оказывается еще шире обычного, человеческого. Вот мы чуть-чуть и заглядываем в ту систему координат, где живут спиры. И видим не только спиров, но и себя – такими, какими нас можно увидеть оттуда…

– Додумался! Я это уже пятнадцать минут назад сказала! Что те ваньки-встаньки – это наше истинное лицо. Как его спиры видят.

– А вот и нет. Думаю, что не истинное. По крайней мере – не полностью истинное. На самом деле спиры нас видят еще более измененными. А то, что мы обнаружили во внешнем виде друг друга – это лишь верхний слой наших изменений в ином пространстве. Первое приближение. Знаешь почему я так думаю?

– Не знаю! – успела вставить я.

– А потому, – продолжил Олег, – что наша с тобой некоторая м-м… бочкообразность совершенно не объясняет моих навыков взаимодействия с моим спиром. Я ведь научился с ним неплохо общаться. А по бочке этого не скажешь.

– Это ты меня имеешь в виду, когда говоришь о бочке? – подозрительно спросила я.

– Это я имею в виду нашу межпространственную трансформацию. И для меня совершенно очевидно, что не было у меня-бочки тех органов, которыми я могу воздействовать на спиров. Ни дополнительных хвостиков, ни копыт. Были руки-ноги. Да, измененные, но легко опознаваемые. А то, чем я все-таки дотягиваюсь до моего спира и до остальных – это как раз и осталось за кадром. Все-таки я в его глазах наверно совсем другой… Плохо еще мы себя знаем! Недостаточно!

– И правда – совсем мало… – согласилась я. – Да только мне сдается, чем меньше знаем – тем лучше! Для нас же лучше… Меня, например, от свалившегося вдруг знания что-то опять мутит.

– Другие мы, – продолжал Олег раздумывать вслух, и не замечая моих колкостей. – Да и они могут оказаться в своем мире на самом деле совсем не такими, как мы их видим с тобой сейчас… Вот если б я все-таки смог полностью войти в систему координат другого мира – тогда бы да! Тогда б я увидел не вот этого спира, ползущего по тебе…

– Фу, какая гадость! – не выдержала я.

– …а гораздо более сложное существо, – продолжил Олег. – Ведь сейчас я его вижу через очень узкую щелочку, которую мне приоткрыла одна из гривен…

– И мне?

– И тебе… Мы видим через этот маленький дверной глазок может быть лишь ноги этого существа. Или только хобот. Или срез его тела в какой-нибудь странной плоскости – например, только его лимфатическую систему. Или желудок.

– Один такой спировый «желудок» ковыряется сейчас у тебя в носу! – мстительно возвестила я.

– Видела бы ты, что выделывает на твоем лице твой спир!…

– И слушать не хочу! – я демонстративно заткнула уши.

– Князь, а про обед-то лыцар Серега ведь верно говорил, – донесся до меня негромкий голос Матвея. – Надо бы ведь пообедать… Или даже повечерять! А то у нас животы подвело. А у вас-то с княгиней и подавно – вон вы как с ней по этим передрягам наломались!…

– Но это уже совершенно невозможно, Олег! – проскулила я, шарахаясь в сторону. – Твой спир лезет уже ко мне в тарелку… тьфу, в плитку эту съедобную! Образумь его! Или…

– Или ты сама его образумишь? – улыбнувшись, спросил Олег.

Да, глупо. Как я его могу образумить, если и прикоснуться-то к нему не способна? – подумала я. И тут же сказала еще большую глупость:

– А то я натравлю на него своего спира, и он вам обоим задаст!

– Уже, – мягко сообщил Олег.

– Что – «уже»?

– Это уже произошло.

– Но я никого не натравливала, – тут же пошла я на попятный, несколько стушевавшись. – Ну, посуди сам – как я могла?… Ну?

– А вот глянь внимательнее. И увидишь зачем мой спир пристает к тебе.

– Может быть глянуть хотя бы не во время еды, а чуть позже? – простонала я, едва преодолевая неприятные ощущения в районе желудка.

А сама, между тем, изо всех сила напрягала свое вновь обретенное чудесное зрение, дорогой подарок одной из гривен (что б ей пусто было!), пытаясь рассмотреть: куда все-таки эта мерзость так стремится? Ох уж это любопытство, которое сгубило кошку да и всех остальных!…

Надо признать, олегов спир, которого я принялась рассматривать, сейчас был особенно нехорош: жирный, с сальной желтизной, вальяжно пульсирующий… Он упорно тянулся в моем направлении, явно намереваясь прикоснуться своим толстым отростком…

Я уже собиралась отпрыгнуть – ну кто в состоянии такое выдержать? – и вдруг краем глаза заметила встречное движение. Прямо из-под своей руки, в которой крепко зажата сладкая пищевая плитка. К отростку олегового спира тянулся другой отросток – красновато-смущенный, конфузливый, трепещущий своей эфирной плотью. Похоже – щупалец моего спира.