Василий Головачев - Дети Вечности

– Что это может означать?

– Не знаю. По сути – это готовая обойма риска, научно-инженерного риска, и задачу они могли себе поставить любую – от разработки способа уничтожения Конструктора до тихого бегства из Системы. Впрочем… – Баренц подумал. – Первое вряд ли осуществимо.

– А второе вряд ли обоснованно, – буркнул Железовский. – Твое мнение, охотник?

– Истина может лежать посредине, – брякнул застигнутый врасплох Ратибор и добавил с заминкой: – Спросите об этом Грехова, он знает все.

Железовский задержал на нем тяжелый взгляд, взвешивая серьезность ответа, прогрохотал:

– Вот ты и спроси.

Ратибор не успел выразить свое отношение к предложению, в зале прозвучала двухтональная сирена общей тревоги и раздался голос инка-координатора:

– Внимание погранвахте! Конструктор разделился на две части. Исследовательскому «кортежу» немедленно покинуть тревожную зону!

Вокруг Конструктора вспыхнула и погасла туча разбегающихся зеленых искр – корабли отвечали координатору по лазерной связи.

Трещина, разделившая тело Конструктора, стала заметней. Меньшая передняя, отделившаяся его часть, пошла вперед быстрей, превращаясь в идеальной формы багрово светящееся веретено, внутри которого запульсировала по всей длине, то увеличивая свечение, то затухая, изломанная линия. Впечатление было такое, будто все стотысячекилометровое веретено насквозь пробивает исполинская молния.

Ратибор заметил, что с каждой вспышкой веретено уменьшается в размерах, как бы съеживается, и лишь по реплике инка стало понятно, что наблюдается эффект сверхбыстрого разгона веретена. В таком темпе не мог набирать скорость ни один из земных не только пилотируемых аппаратов, но и автоматических кораблей – защита позволяла это сделать, но «мешала» структура вакуума, его полевое «наполнение», эффекты квантовых взаимодействий.

Буквально за несколько секунд отколовшаяся часть Конструктора развила скорость от двухсот десяти километров в секунду до двухсот тысяч и скрылась от наблюдателей – зонды не могли держать такую скорость, а когги догнали веретено не сразу.

– Он продолжает наращивать скорость! – доложил координатор. – Механизм ускорения непонятен…

– Он не может наращивать ее вечно, – перебил говорившего Железовский. – Максимум – скорость света, вряд ли ему удастся обойти законы нашей физики, и все же – сколько ему понадобится времени, чтобы достигнуть Земли?

– Два часа с небольшим, – последовал ответ инка, просчитавшего с помощью подключенных вычислительных комплексов все варианты, – если он и дальше будет двигаться со скоростью нижнего предела взаимодействий. Но вектор его движения совпадает не с Землей, а с Марсом.

Железовский нашел глазами Ратибора.

– Бери «Перун» и – кенгуру к Марсу! Ориентируйся по ситуации. Всеобщую эвакуацию начинать поздно, попытайся переправить на Землю женщин и детей, остальные пусть найдут убежища и спрячутся на время. Я дам «полундру». Ни пуха…

Ратибор молча выбежал из зала.

Спейсер погранслужбы «Перун» опередил посланца Конструктора всего на пятьдесят две минуты.

«Полундра», переданная Железовским в эфир, уже действовала, и примарсианская зона представляла собой разбуженный рой пчел, а сам Марс – растревоженный муравейник: все, что могло улететь с поверхности планеты за пределы атмосферы, загружалось людьми и отправлялось по вектору к Солнцу, подальше от Марса; марсианская система метро захлебнулась, и наиболее нетерпеливые торопились пытать счастья в бегстве традиционным способом. Прибывшие на «Перуне» могли наблюдать длинную «пулеметную» очередь коггов, транспортно-грузовых модулей, драккаров, нефов, туристских гондол, уносящуюся в космос от «обкусанной планеты». Где-то на расстоянии в миллион километров готовились к ее перехвату идущие к Марсу со всех сторон Системы вместительные спейсеры аварийно-спасательной службы. Машины пограничников тоже участвовали в эвакуации, появляясь и исчезая прямо с городских площадей, как призраки, хотя спасательные операции в их функции входили последними.

Ратибор дал в эфир сигнал общего сбора и, пока спейсеры выходили в район рандеву, с помощью инка ГО уточнил обстановку. На вопрос: кто дал команду к общей эвакуации? – координатор коротко ответил: паника. Остановить ее было уже невозможно, не стоило и пытаться, поэтому Ратибор, подумав, что этого следовало ожидать, предоставил событиям развиваться по сценарию, предложенному жизнью.

Со времени рождения Конструктора Марс, потеряв треть массы и перейдя на более удаленную от Солнца орбиту, уже не мог эффективно удерживать атмосферу и тепло на поверхности, но тем не менее люди продолжали ее обживать, строить купольные города и поселки, и население планеты составляло около семи с половиной миллионов человек. Эвакуировать их всех за столь короткий срок было, конечно, немыслимо, однако спасательная служба включилась своевременно и мощно, и был шанс подготовиться к пришествию Конструктора должным образом, оставив ему почти безлюдную планету. Те, кто не успевал покинуть Марс, в основном операторы энергетических и производственных комплексов, должны были спрятаться в подземных убежищах с надежной защитой.

– Оператора по Марсу вызывает Грехов, – пробился сквозь тихие голоса оперативного фона голос инка. – Даю прямую связь.

– Берестов, проверь Великую Марсианскую Котловину, – раздался голос Грехова. – В ней не должен остаться ни один человек. Если там есть метро – отключи. Как понял?

– Это приказ? – спросил Ратибор.

– Не теряй времени на выяснение несущественных деталей, за людей внизу отвечаешь ты. Действуй. – Грехов отключился.

Испытывая сложное чувство – неприязнь и недоверие пополам с восхищением и уважением, – Ратибор дал команду эскадрилье «пакмаков» (двадцать пакетов – сто машин) и проследил, как их походная колонна разворачивается в веер десанта. Не верить Грехову в этих обстоятельствах он не мог, а спрашивать, в чем дело, почему надо обратить особое внимание на Великую Котловину, не хотел.

Через двадцать минут командир десанта доложил о выполнении задания, и Ратибор созвал минутный компьютерный совет. Выслушав предложения командиров спейсеров, дал команду выстроить флот клином навстречу посланцу Конструктора: двадцать спейсеров и семьдесят «пакмаков». «Перун», защищенный от многих космических катаклизмов, занял место на острие клина.

Транспортная суматоха в примарсианской зоне постепенно затихла, эфир заметно очистился от радиошумов, только продолжали вспыхивать над городами Марса алые транспаранты тревоги.