Дмитрий Володихин - Мастер побега

– Да, – сказал он. – И это Дэк, без которого все они оптом ничего не стоят. Итак, вот тебе финиш моей занимательной арифметики: если на четвертые, максимум пятые сутки ты не услышишь о теракте, значит… значит, я мертв и я тебе лгал. Тогда твои мехбригады останутся на месте. А если услышишь, следовательно, я говорил правду, и их пора передислоцировать. У тебя на это хватит времени. Дашь мне карту, и я тебе покажу участок, где им устроят «коридор». Надеюсь, ты понимаешь: ни за две бригады, ни за весь твой корпус персон такого уровня отдавать не станут…

Собеседник Рэма улыбнулся. Еще бы! Какое политическое руководство отдаст себя за успех общего дела!

«Ну да, это только древние князья умели: отдать жизнь и даже честь ради сохранения страны. Гай III, например, дал себя убить южным варварам, лишь бы они отказались от разгрома его столицы. Теперь-то… вряд ли. Время сейчас такое, что… вряд ли».

– А теперь последняя деталь, Толстый. Одному из офицеров диверсионной группы ты можешь отдать приказ: в случае малейшего сомнения пустить господину Тану пулю в затылок. Я не обижусь. Я понимаю. Время сейчас такое.

Толстый смотрел на него и – да, не отрицал насчет времени. Не говорил ничего лживого и успокоительного. Но все-таки смотрел грустно. А потом произнес:

– Что за жизнь такая, брат… Куда мы все катимся?

Рэм не стал ему отвечать. Он пока не знал ответа на этот вопрос.

Еще час они наливались кофе. Хорошего хватило на первый раз, а потом пошел дерьмовый эрзац-кофе – какая-то муть то ли с добавлением цикория, то ли на основе цикория. Рэм чертил на карте границы коридора. Толстый принимал отчеты от своих людей: агентов Рыбу и Ездока предупредят… двое красных взяты… еще двое красных взяты… рация взята… ваш заместитель застрелился при попытке ареста, господин полковник… о, Толстый, у вас уже с «товарищей» опять на «господ» перешли?.. гусь свинье не товарищ!.. а вот и от армейской разведки… да, есть подозрительное шевеление… раларовская отдельная дивизия хонтийских стрелков вроде перемещается на восток… но данных маловато…

Толстый все еще не сказал «да». Но и «нет» он тоже пока не сказал.

А потом был один очень длинный телефонный звонок. И как только собеседник Рэма понял, с кем разговаривает, он поднялся с табуретки, поправил форму, встал во фрунт. Лихорадочно пригладил волосы. Лишь после всех перечисленных действий он принялся докладывать. Рэм вновь поразился: сколь быстро меняется этот человек! Сколь быстро он становится собранным, четким, жестким!

Невидимый начальник принялся задавать вопросы.

– Так точно… отчасти подтвердились, но данных не хватает… будет решено в течение семи часов… так точно, к утру… проверка?.. у меня в кабинете посторонние… разрешите… понял!

Рэму красноречиво показали на дверь. Он немедленно вышел в коридор. И там, под присмотром титанической красавицы, он сумел оценить звуконепроницаемость дверей в бывших министерских кабинетах.

За окном дудел старинный прогулочный пароходик, недавно переделанный во вспомогательный крейсер. Он важно шлепал колесами по глади канала и отчаянно пускал в небо тяжелый черный угольный дым. На борту его красовалось название…

– А?

Молочно-румяная секретарша трясла Рэма за плечо.

– Вставайте. Вы можете вернуться в кабинет.

– Сколько я…

– Чуть более часа, – улыбнулась секретарша.

Толстый встретил его с улыбкой.

– Вздремнул, мужик? Оч-хорошо. Самое то. Этой ночью спать тебе особенно не придется. И завтра утром – тоже. До поезда.

«Так же, как и вчера..» – еще не согнав сонную одурь, подумал Рэм И сейчас же встрепенулся:

– Что? Как твое начальство? Будет группа?

– Будет. У меня тут было аж пять звонков, пришлось согласовать кое-какие детали. Наши лидеры, мы зовем их огненосными творцами, заинтересовались твоим делом. Тебя ожидает пара сюрпризов. Один из них я раскрою тебе только утром. А второй свалится тебе на голову прямо сейчас. Как бабушкина швейная машинка на башку влюбленному идиоту, который затеял среди ночи петь своей девочке серенады под окном… В общем, брат, мы тебя проверим. Лично. Свяжем тебя с нами накрепко. Нет, не кровью, интереснее. Хотя ротмистр Чачу предлагал прямо сейчас, этой ночью, отправить тебя на облаву. А то и прямо дать тебе револьвер и попросить, так сказать, привести в исполнение… Чего ты хотел? Мы тут тоже людей пощелкиваем Разве только с разбором, а не как Фильш и Вепрь.

«Будем надеяться, что это зло действительно меньшее…» – уныло размышлял Рэм.

– Чачу? Он-то как тут оказался?

– Ну не скажи, брат! Чачу не то что «оказался», он в самом ядре Гвардии. Каков человек! Одним из первых пошел за Шекагу. Когда я прибыл, Чачу сказал мне: «Я бы тебя расстрелял, как подлую, вонючую собаку, солдат. Но ты оказался храбрецом и в трудный час пришел сражаться на правильной стороне. Ты войдешь в самый огонь! И огнем будешь проверен». Так меня приняли в Гвардию. А потом он лично вручил мне Огненный крест и погоны офицера Гвардии. Понятно тебе, брат? Чачу… Чачу… это чистый дух нации! Давно бы стал генералом, но объявил, мол, братья, не за чинами пришел я в Гвардию. У него гвардейский воинский билет за номером 1. И он – жрец Очищающего огня в Мистическом доме Гвардии… хотя… про это тебе знать пока рановато.

«Ну да, – сообразил Рэм, – чему в таких случаях поклоняются? Для солдат придумали какой-нибудь святой солнечный диск и чистую энергию мира. Каковая, понятно, нисходит только на самые правильные народы. Для избранных – магнетические таинства, вызов духов силы и еще… ну, какие-нибудь мистерии очистительной боли, эротической бури или закаляющейся воли. Для тех, кто на самом верху, – торжественный ритуал. Красивый. Внешний, наверное, связан с огнем. А тайный – с золотом. Если, конечно, там, наверху, имеют место быть идиоты, решившие завести еще и тайный…»

– Для начала, мужик, ты должен пройти самый простой обряд. Ты вообще-то согласен вступить в Гвардию?

– Э-э… как бы правильнее выразиться? Я бы обозначил это словом «да».

«А куда деваться?»

– Оч-хорошо. На-ка, примерь! Фуражку и все то, что тянет к парадке, получишь по возвращении.

И Толстый эффектным движением раскатал перед Рэмом сверток, мирно дожидавшейся своей участи за титаническим чернильным прибором. Та-ак…

Черный берет. Сапоги с коротким голенищем. Хрусткая портупея. Перекрещенные винтовки с примкнутыми штыками на пуговицах, кокарда с танком, маленькие снопы колосьев на погонах и петлицах…

– Судя по количеству и размеру вот этих милых снопиков на погонах и петлицах, ты меня только что повысил в чине. Из секунд-майоров – в прим-майоры, я правильно понимаю?