Дмитрий Янковский - Правила подводной охоты

«В катере тоже есть мотор», — рассмеялась она.

«Тогда ладно. Встретимся на обеде».

Я махнул Пасу, мы добрались до пальмовой рощи и направились к расположенному на мысе бунгало. Когда-то мне казалось странным, что на острове с боевой базой разрешили устроить кабак. Но потом стало ясно, что никакой угрозы боеспособности заведение не представляет, поскольку цены хозяин установил запредельные. По праздникам, правда, тут закатывали мероприятия, но на частое употребление спиртсодержащих напитков средств хватало далеко не у всех. Рипли была исключением, она посещала бунгало почти каждый день. Где только деньги брала — непонятно. С Долговязым все ясно, у него огромная пенсия по инвалидности, а у нашей начальницы, кроме зарплаты, никаких доходов не должно быть. Однако по количеству выпитого она от него не отставала.

Мы с Пасом попрыгали по прибрежным камням и вскарабкались к ресторанчику. Над входом висела вывеска «Три сосны», хотя до ближайших хвойных деревьев было больше тысячи миль. Наверное, хозяин сделал ставку на подавляющее русское большинство этой базы. Я первым зашел внутрь и сразу увидел Рипли. Она сидела за стойкой и пялилась в бурчащий приемник так, словно это был телевизор. Видимо, у нее перед глазами возникало некое изображение, навеянное текилой в стакане. Приемник рассказывал об Алексе Шнайдере — величайшем гитаристе эпохи. Долговязого видно не было.

— Привет, — сказал я, усаживаясь рядом с Рипли.

— Что закажешь? — поинтересовался хозяин заведения.

— Томатный сок.

— С водкой?

— Нет, неразбавленный.

Хозяин фыркнул и исчез в подсобке. Пас тихонько устроился на соседнем стуле. Рипли не сводила взгляда с приемника, и я вдруг понял, что именно это устройство, а не выпивка, держало ее в кабаке. Целый год она каждый день приходила сюда слушать радио. Вдруг передадут новость, от которой все в жизни изменится — тайфун, землетрясение или война с какой-нибудь флибустьерской республикой. Это была ее единственная надежда. Я вспомнил, что и на камбузе у нее постоянно бубнило радио. У меня сжалось сердце.

— Привет, — не отрывая взгляда от приемника, поздоровалась Рипли. — Денежки завелись? Эй, Артур! Дай мне еще текилы! Денежки завелись, спрашиваю?

— Нет, соку захотелось, — соврал я. — Весенний недостаток витаминов.

— Сок — это да, — серьезно кивнула она, отхлебнув текилы. — Это жизнь.

— Еще мы хотели пригласить тебя на рыбалку, — добавил Пас. — Можно взять катер и пойти на тунца.

— На тунца хорошо, — вздохнула начальница. — Это почти охота. А что вообще на острове делается?

— Салаг привезли, — сдержанно сказал я.

— Акулу им хоть показали?

— Конечно. Мы с Чистюлей, Чоп и Гром. Было весело. Хотя без Долговязого ничего бы не вышло — это он акулу поймал.

Рипли ностальгически улыбнулась.

— Нам тоже акулу показывали.

«Ни фига себе! — подумал я. — Сколько же лет этой шутке?»

— Так что, пойдем на тунца? — Пас не дал разговору уйти в другое русло.

— Нет, — покачала головой Рипли. — Я лучше дождусь Долговязого.

— Зря ты так много пьешь, — сказал я напрямую.

— А вот это не твоих соплей дело, — отмахнулась она.

Артур принес мой сок и строго глянул на Паса.

— А мне, — тот потер руки, — яичницу с беконом. Из четырех яиц. Так, чтобы два желтка остались целыми, а два лопнули. Жарить на растительном масле. Двести граммов красного сухого вина, сандвич с тунцом и… Ну, не знаю, салатик какой-нибудь сделай.

Я чуть челюсть до пола не уронил. Рипли сощурилась и отставила свой стакан.

— Ты что, клад под водой нашел? — посмотрела она на Паса.

— Нет, — беспечно отмахнулся тот. — Просто перекусить перед обедом решил.

Хозяин сразу подал ему салат и вино. Я тихо обалдевал, прихлебывая сок из стакана. Рипли покосилась на свой стакан, но допивать текилу не стала.

— Артур! Счет! — стукнула она ладонью по стойке.

Глянув на монитор кассы, она достала из кармана пачку купюр, расплатилась и вышла на воздух.

— Ей не нужна рыбалка, — шепнул мне Пас. — Ей нужна охота. Подводная.

— Для такого вывода не надо иметь много ума, — буркнул я.

— Зато можно применить ум, чтобы как-то решить проблему.

— Ага. На яичницу ты потратил не все деньги, — съязвил я. — У тебя еще остались средства на найм браконьеров, чтобы они тут пошалили, специально для Рипли.

— Таких денег у меня нет, — серьезно ответил Пас. — Но зато у меня есть идея. Она возникла, когда мы показывали акулу салагам.

— Продолжай, — я заинтересованно поднял брови.

— Да ты уже понял, наверное. Можно спереть заспиртованную торпеду из музея и подкинуть ее рыбакам. Под видом ловли тунца. А? Объявят тревогу, и Рипли вволю наныряется с жидкостным аппаратом.

Идея показалась мне не лишенной здравого смысла. В здешний музей никто годами не ходит, так что пропажу мумифицированной торпеды никто не заметит. Точнее, заметят, но где-нибудь через месяц.

— Может, ты уже весь план продумал? — Я допил сок и отставил стакан.

— Конечно. Можно прямо сейчас спереть торпеду, пока все обедают. А завтра утром пойти на тунца. Ну, типа.

Я вспомнил, как мы в детстве пытались подманить охотников при помощи мины. Тогда ничего не вышло, но сейчас для успеха были все шансы.

— Так вот для чего ты заказал яичницу! — восхитился я самоотверженности друга. — Чтобы не идти на обед?

— Отчасти. Вообще-то я хотел немного встряхнуть начальницу, чтобы она хоть ненадолго отвлеклась от стакана.

— Тебе это удалось.

— Ты тоже ешь, не стесняйся. Я на двоих брал. Потом сочтемся, не дрейфь.

Яичница оказалась великолепной. Мы как раз заканчивали ее уплетать, когда в ресторанчик, шатаясь, вошел Долговязый.

— О, Чистюля! — обрадовался он, увидев Паса. — Нормально встретили молодняк?

— Нормально, — ответил я, потому что у приятеля рот был полон. — Спасибо, что помог.

— Традиция есть традиция, — отмахнулся отставник. — А я Чистюле письмо из штаба принес. Пусть пляшет.

Пас нахмурился и проглотил кусок.

— Ты чего? — толкнул я его локтем.

Долговязый понял, что его новость не очень в тему, положил кристалл с письмом на стойку и пропал за дверью.

— От матери? — понял я.

Пас кивнул.

— Знаешь, каково чувствовать, что ничем не можешь помочь? — поднял он взгляд на меня.

Отвечать не хотелось. Кроме того, Пас прибеднялся. Если бы не пособие за Алмазный Гарпун, его мать давно бы ослепла, а так она имела возможность получать приличное медицинское обслуживание. На операцию, правда, сумма нужна была значительно большая, но и пособия могло бы не быть, если бы Пас не вылез с голой задницей под ракетный обстрел. Так что, на мой взгляд, он зря стонал — его помощь семье была ощутимой.