Василий Головачев - Век воли не видать

Английский они знали.

– Вы кто такой? – мрачно спросил один из них на плохом английском.

– Я обеспечиваю безопасность этих господ, – ещё шире улыбнулся Даныбай, кивнув на супружескую пару. – Это известные белросские биснесмены, занимаются продажей чистейшей байкальской воды. У вас к ним какие-то претензии?

– Они должны пройти с нами.

На язык просилась фраза: с какого бодуна? – но Даныбай остался учтиво-корректным:

– Почему? Зачем? Куда?

– Проверка документов…

– Какая проверка, уважаемые? Каких документов? Нас проверяли дважды на двух границах, документы в порядке, иначе нас здесь не было бы.

– Они должны пройти с нами, – с угрозой сказал полицейский с плоским лицом и оловянным взглядом.

– Никуда они не пойдут! Вы не имеете права нас задерживать! Хотите получить международный скандал?

Полицейские переглянулись.

Обычно напористость и уверенность, демонстрируемые VIP-персонами, на таких людей действовали почти безотказно, однако у этой тройки было определённое задание, и они стремились выполнить его во что бы то ни стало.

– Вы тоже пройдёте с нами! – сказал первый полицейский, расстёгивая клапан кобуры.

«Отформатируем?» – предложил Саблин-2.

«Действуем проще, – не согласился Саблин-11. – Не будет времени восстанавливать форму».

Даныбай кинул взгляд на Тихого и одним ударом отправил полицейского в нокаут.

Двое его коллег схватились за рукояти пистолетов, но Даныбай и Женя Лёв действовали быстрее.

Тихий захватил шею одного из них, не ожидавшего нападения сзади, аккуратно придушил.

Даныбай, а точнее – Данимир, освоивший тело снайпера как своё собственное, в два удара выбил дух из полицейского с оловянными глазами.

– Вниз, быстро!

Застывшие Прохор и Павлина вздрогнули, поспешили к центру зала.

Даныбай и Тихий, оставив лежащих полицейских и начинавших останавливаться вокруг них отдыхающих, ссыпались по лестнице на нижний уровень отеля, в эллинг с подлодкой.

– Вот и мы, – весело вскричал Даныбай, одним взглядом охватывая панораму эллинга. – А это мои друзья.

Азиаты-спецназовцы стояли у подлодки, расставив ноги и обратив лица к приближавшимся туристам.

Миранда расположился сбоку от них, внимательно изучая корпус подлодки.

Индийцы тихо переговаривались поодаль.

По позвоночнику пробежал холодок: вторая пара спецназовцев по-прежнему не показывалась, и это было неправильно. По законам проведения спецопераций, прекрасно известным Даныбаю, вторая пара должна была страховать первую, поэтому стоило ждать их внезапного появления.

Спецназовцы впились глазами в лицо Прохора, что укрепило Даныбая в его оценке категории боевиков: это были силовые коммандос, способные отлично драться и стрелять, и послали их не наблюдать за подозреваемыми белросскими туристами, а выполнить определённую боевую задачу. Какую именно: всадить ли в Прохора пулю или программу – Даныбаю было не важно, важно было упредить атаку.

– Мы готовы компенсировать вашу любезность, – продолжал он, подходя, улыбаясь как можно приветливей. – Можем вместе посидеть в ресторане.

Узкоглазые молодцы не отреагировали на его предложение. Вернее, отреагировали специфически: у них напряглись плечи и сжались пальцы рук. Ждать дальше развития событий, следуя в кильватере чужих планов, было нельзя.

– Мир!

Миранда прыгнул сбоку на ближайшего атлета, нанося ему умелый удар по печени; отбить удар было невозможно, Миранду не зря тренировали для подобного рода схваток.

Второй парень, с видеокамерой в руке, даже не повернулся к напарнику, вскидывая камеру и направляя её объектив на Прохора.

Даныбай не успел бы взять противника на приём, так как находился в пяти метрах от него, зато успевал сделать формовыстрел, что он и продемонстрировал не задумываясь.

Невидимый энергоинформационный пакет, изменяющий форму геометрических тел, превратил видеокамеру в нечто напоминающее старинный фотоаппарат с двумя объективами.

Однако это не остановило его владельца, успевшего инициировать главную деталь своей видеокамеры – эргион.

Мысль пришла уже после завершения короткой, но яростной схватки с боевиками, принадлежащими, как оказалось, южнокорейскому спецназу RUS (Rokn UDT Seals).

Неизвестно, чего хотел добиться атлет, вооружённый эргионом, но его формовыстрел изменил лишь голову Прохора, которая приобрела форму, близкую к форме головы обезьяны-гориллы. Пропорции остального тела и одежда математика остались теми же.

И всё же Данимир действовал быстрей и не дал возможности противнику добиться цели. Череда бесшумных «формопуль» довела формоспектр камеры до конца, превратив её в кучу развалившихся деталек-многогранников, а затем и затронула руку атлета, сделав её буквально крокодильей лапой.

Но и это не остановило корейца, запрограммированного на выполнение задания любой ценой! Он сунул руку-лапу под борт безрукавки, явно собираясь воспользоваться приготовленным оружием, а то и запасным эргионом, однако «крокодилья лапа» не позволила сделать это быстро, и Данимир скомандовал Данияру:

«Прыгай!»

Саблин-2, насыщенный холодной яростью, прыгнул в голову атлета и одним ударом выбил из спецназовца программу Охотника, управлявшую им. Затем отключил парню сознание и вернулся в голову Даныбая.

Бой закончился.

Миранда аккуратно уложил своего противника на пол, сломав ему руку, выдохнул, разгибаясь:

– Волки позорные!

В другое время фраза приятеля развеселила бы Даныбая, но «родич» в голове помнил о второй паре спецназовцев и не дал никому расслабиться:

«Ищите вторую двойку!»

Индийцы и негр, оторопело разглядывающие потасовку, очнулись и бросились к лестнице.

Даныбай обернулся к Прохору, ощупывающему лицо. Павлина с ужасом, открыв рот, смотрела на мужа.

– Проша!..

Даныбай выстрелил, стараясь не задеть женщину.

Голова Прохора приобрела прежнюю форму, сохранив присущие математику черты, разве что волосы потеряли цвет, стали серыми.

Павлина бросилась к мужу на шею.

Миранда нагнулся к уху снайпера:

– Они здесь!

Где? – взглядом спросил Даныбай.

– Все ждут… точнее, ждали капитана и помощника… они никогда не опаздывали, а это значит, что…

– В рубке!

– Больше негде.

Даныбай жестом велел бойцам обыскать потерявших сознание спецназовцев, затем все трое подбежали к подводной лодке.

Рубка управления представляла собой ещё один прозрачный пузырь продолговатой формы, вдвое меньше, чем кабина для пассажиров. Но разглядеть, кто находился внутри неё, было невозможно, выпускной механизм эллинга был сконструирован таким образом, что фонарь рубки заходил под язык балюстрады, и видна была лишь нижняя полоса фонаря над входным люком.