Андрэ Нортон - Королева Солнца – 2 (сборник)

Мы быстро попрощались, так как нас не связывали узы тесной дружбы. Единственное, что связывало нас, это то, что мы шли вместе с одной земли. Я слышал, как наши люди с завистью говорили о богатых землях Тугнеса и выражали надежды, что у нас будут не хуже. Но для меня не это было важным

— важное заключалось в том, что Мудрая Женщина повернула свою повозку по следам тяжелых фургонов Тугнеса. Я сожалел, что она решила остаться здесь, а не отправилась с нами.

Наш совсем маленький караван медленно покатился дальше. Снова мы остановились на ночь на побережье моря, но луна в этот раз пряталась в облаках. И на этот раз я снова выбрал время караула перед восходом солнца, но не увидел никакого облака с крепостью. Вместо этого на меня обрушивался сильный ветер, обдавая солеными брызгами, хотя наш лагерь был установлен далеко от береговой линии. На следующее утро пошел сильный дождь. Фургоны еле тащились по дороге. Часто приходилось слезать с лошадей и помогать им тащить повозку.

Мы изнемогали от усталости, борясь с дорогой, и когда мы обогнули стену утесов и увидели гавань, гораздо меньшую, чем мы видели на юге, утыканную острыми камнями, торчащими из воды, мы поняли, что это и есть наша земля. В гавань впадала река, мелкая и малосудоходная, но она нам нравилась, ведь это же была наша земля.

Лошади последний раз натянули ремни, мы подняли овец и перевезли их через реку, которая текла между утесами, где гнездились морские птицы. Камни были белыми от их помета.

Птицы кружили над нами, оглушительно крича. Их крики многократно отражались от утесов, замыкающих долину. Затем мы прошли через узкий проход и, наконец, оказались в долине, которая нам показалась такой же прекрасной, как и долина, доставшаяся лорду Тугнесу. Овцы и коровы тут же набросились на сочную траву, а мы поехали дальше вдоль берега до того места, где мы наконец выбрали место для остановки. И это место будет нашим, навсегда.

3

Я поднимался вверх, и слой земли становился все тоньше, и из под нее проглядывали каменные кости планеты — горный хребет. Вскоре камень окончательно вышел на поверхность, и земля осталась только в расщелинах скалы, где могли расти только клочья травы, да чахлые кустики. Я лез вверх на хребет, и пока не добрался до самой вершины, где на меня обрушились свирепые ветры, я не оглядывался назад в долину Гарнедэйл.

В лесу, который отсюда казался пушистым зеленым ковром, я видел прогалины, где наши топоры уже свалили деревья. Затем их очистили от веток, а бревна перетащили туда, где Гарн решил создать временное укрепление.

Четыре из наших лошадей были заняты на перетаскивании стволов. Остальные шесть уже работали на полях, вспахивая их и готовя землю под посевы. Работали все — и простые члены клана, и родственники лорда. Сегодня я был свободен, так как наступила моя очередь дежурить на вершине хребта. Хотя земля и казалась пустой, Гарн не хотел быть застигнутым врасплох, если возникнет опасность. А к тому же тому, кто патрулировал на вершине, могла сопутствовать удача, и он мог убить какого–нибудь зверя, чтобы сделать нашу пищу разнообразнее.

Квен и двое его товарищей оставались с нами десять дней, а потом уехали на запад, прямо в неизвестные земли. Также, как я патрулировал на горном хребте, так они собирались патрулировать западные границы, они и их братья, охранять новые поселения.

Одной из их обязанностей было отыскивать и наносить на карты остатки тех странных существ, которых мы стали называть «Прежние».

Одно из таких мест было расположено над нашей долиной. Хотя это было не впечатляющее сооружение — Квен сказал, что таких мест много везде, — однако каждый патруль обязан был осмотреть его и ознакомиться с ним. Именно это я и собирался сделать сейчас.

Я был в кольчуге, шлеме, в руках был арбалет, как будто я действительно приготовился встретить врага, хотя мы пришли в покинутую землю и до сих пор не встречали никого. Я спрыгнул в расщелину между камнями и пошел на запад, вдоль южной границы наших владений.

В новой стране животная жизнь была довольно разнообразной. Звери мало отличались от тех, за которыми я охотился дома — разве что по размеру и расцветке. Быстроногие лани, которые раньше паслись в долине, убежали после нашего появления, и теперь их видели чрезвычайно редко. Высоко в горах водились животные, напоминавшие наших ослов. Но у них были острые загнутые клыки и когти. Нрав у них был горячий, и это делало охоту на них весьма опасной, но зато вкус у них был восхитительный.

Здесь было громадное количество птиц самой разнообразной расцветки. Они как маленькие молнии рассекали небо во всех направлениях. Водились и черные птицы, на которых было очень неприятно смотреть. Они прятались в ветвях деревьев и хриплыми гневными голосами обругивали наших людей, рубивших лес. Когда они взлетали в небо, то сразу же брали курс на запад, как будто они спешили сообщить кому–то о тех опустошениях, которые мы произвели в их владениях. Я видел сейчас, как они взлетели над лесом и быстро улетели прочь.

Я внимательно наблюдал за окружающим. Рольф, который вчера нес патрульную службу, доложил, что он обнаружил странные следы, глубоко отпечатавшиеся на земле. Они находились на самом краю хребта, как будто кто–то следил за нами сверху. Кроме того Рольф видел и другие следы — следы лап, больших, как его рука. Может быть он видел следы местного хищника, который мог охотиться за нами и представлял большую опасность.

И я пробирался по камням, стараясь не оставлять никаких следов и производить как можно меньше шума. Воздух был свежий и чистый. Я был уверен, что он приносит сюда запахи цветущих лугов и лесов.

Вскоре я с предосторожностями добрался до западной части хребта и взглянул вниз, туда, где между скал укрывалось то, что оставалось на нашей земле от Прежних. Деревья, которые были чуть выше меня, казались очень старыми, с перекрученными стволами и сучьями. Они росли из трещин каменных плит, которыми была вымощена площадь.

Эти деревья были в полном цвету. Цветы большие, светло–розовые с кремовым оттенком, почти плоские. Кончик каждого лепестка был окрашен в темно–розовый цвет. Многие из лепестков были сорваны ветром и устилали каменные плиты. Однако кроме лепестков здесь не было ничего — ни травы у стволов, ни мха на поверхности плит. В центре площади был установлен символ — полумесяц, сделанный из голубоватого камня, совершенно непохожего на серый камень, из которого были сделаны плиты. В каждом углу площади возвышались колонны, высотой в человеческий рост. Вершину каждой колонны венчали — кольцо, полукольцо, четверть кольца и черный диск, которые резко отличался от остальных частей изображения, сделанных из сверкающего голубоватым светом камня.