Комбат Найтов - Тень Сталина

– Сэр Эндрю! Это лорд Эрнест Оппенгеймер, президент компании «де Бирс». Меня предупреждали, что вы чрезвычайно жёсткий оппонент и обладаете невероятными возможностями. Это блестящая операция, вы победили, и я готов выслушать ваши условия. Вы же понимаете, что у меня нет дивизий, большого количества танков, военно-морского флота и авиации. Я признаю, что сейчас вы контролируете ситуацию в Уолфиш-Бэй и, видимо, надолго, если не навсегда.

– Сэр Эрнст, здравствуйте. Я рад, что вы сохраняете спокойствие и разумно подходите к изменению положения в Намибии. Последние несколько лет мы являлись вашими крупнейшими покупателями. Но вы в одностороннем порядке разорвали действующий контракт и отказали нам в поставках сырья, отказали в помощи – не бесплатной – в разработке наших собственных месторождений, поддерживаете и являетесь крупнейшим спонсором Национальной партии ЮАР, провозгласившей режим апартеида на всей территории Южно-Африканского союза. Среди ваших охранников оказалось больше восьмидесяти процентов немцев-эсэсовцев, а это запрещённая во всём мире организация, ни один из них не прошёл денацификацию. Кстати, вы же еврей, а они провозглашали, что евреи – недочеловеки.

– Я – христианин, а не иудей.

– Они не рассматривали людей по паспорту или вероисповеданию, сэр Эрнст. Только по происхождению и антропологии. Так что первое условие – выдача всех членов СС и предоставление доступа к личным делам всех сотрудников. Мы не вскрывали ни сейфов, ни хранилищ. Всё в полном порядке, мы только остановили работу, сменили охрану и наводим порядок с содержанием рабочих на ваших карьерах и фабриках.

– Я знаю это, сэр Эндрю. Первое условие принимается безоговорочно. Могу объяснить, почему в охрану набраны именно эти люди: им деваться некуда. Они вынуждены работать честно. И имеют опыт работы охранниками.

– Вас надо свозить в Треблинку, Дахау или Освенцим.

– Спасибо, нет, не надо. Да, первое время пришлось им объяснять, что это рабочие, а не заключённые.

– Второе условие: обеспечение ваших рабочих нормальными условиями проживания и питания. И возможность проведения контроля за этим со стороны оккупационных властей.

– С этим несколько сложнее, сэр Эндрю, это значительно увеличивает риск хищений.

– У вас в Кимберли совершенно другие условия труда и контроля.

– Вы замечательно подготовились к разговору, сэр. Принимается.

– Передача нашим специалистам полной технологической схемы комбината, включая составы, которые помогают автоматическому извлечению кристаллов из породы. То, от чего вы отказались два года назад. Естественно, с оплатой вам всех авторских отчислений.

– Сэр Эндрю, это невозможно обсуждать по телефону. Рынок алмазов очень капризен, появление избыточного количества сырья слишком влияет на состояние рынка! Я понимаю, что вы, найдя алмазы, не остановитесь ни перед чем, чтобы начать их разработку и производство. Что вы уже и доказали, заняв мои богатейшие карьеры. У меня другое предложение: я выполняю пункт первый, вы отзываете из Интерпола заявку на мой арест и выдаёте мне вашу визу. Я прилетаю к вам, мы с вами посещаем ваши трубки и садимся за стол переговоров по третьему вопросу. Такой подход вас устраивает? Меня же интересуют в основном ювелирные алмазы. Вас, насколько я понял, этот сегмент рынка не очень волнует.

– Не совсем так, но больше интересует промышленное использование алмазов. Договорились, сэр Эрнст. За вами первый пункт. И до встречи в Москве.

Оппенгеймер выполнил свои обещания, его многочисленные охранники отправлены в Сибирь на строительство Братской ГЭС. Почти два полка СС. Надо будет выяснить, кто постарался их вытащить из Европы в Африку. На месте Оппенгеймер несколько разочарованно посмотрел на вскрышные работы, непроходимую тайгу вокруг.

– Здесь вы вряд ли найдёте что-нибудь стоящее. Это единственная трубка?

– Нет, это первая открытая трубка. Она небольших размеров, но алмазы здесь есть! – ему показали алмазы один и два, в двадцать восемь и двадцать один карат.

– Довольно крупные, немного странноватый цвет, но есть интересные варианты огранки. Нашли здесь?

– Чуть ниже, метров пятьсот отсюда.

– Тогда вы неправильно начали вскрывать. Надеюсь, что догадались сваливать отвал в одно место?

– Да, конечно.

– В этом отвале должно быть довольно много алмазов.

– Здание комбината мы только заложили, поэтому отвал ещё не разбирали.

– На наших карьерах мы сразу накрываем отвал и выставляем охрану.

– Охрана там есть.

Оппенгеймер в блокноте изобразил схему вскрышных работ на трубке один, передал её главному инженеру, затем мы сели в вертолёт и полетели на трубку три.

– Отличная машина! Они у вас продаются?

– Да.

– Отлично! Надо будет приобрести штук десять – двенадцать.

Трубкой три он заинтересовался всерьёз. И спустя пару часов подвёл итог:

– Сэр Эндрю, я готов с вами работать по третьему вопросу, хотя как я понимаю, он не последний. Это так?

– Да, сэр. Ещё одно условие – это Национальная партия ЮАР. Точнее, ваша финансовая поддержка этой партии. ЮАР занимала очень важное место в системе обороны ЕОС, но из-за прихода профашистской партии мы были вынуждены исключить её из ЕОС. Положение требуется исправлять и быстро. Тем более что пострадает ваш бизнес. Установить, где добыты алмазы, сейчас трудности не представляет. А вы – весьма влиятельный человек в республике.

– Быстро решить эту проблему не удастся, сэр Эндрю. Белое население ЮАР слишком обеспокоено резким увеличением небелого населения. Поэтому и поддержало эту партию.

– Требуется просто усилить пропаганду в нужном направлении. Если на этой стороне конфликта появитесь вы, добиться положительного результата будет много легче. Тем более что в соседней Анголе появилось СВАПО. Кто сможет помешать нам немного поддержать его!

– Вы не оставляете мне выбора, сэр Эндрю. Но всё это будет зависеть от того, сумеем ли мы договориться по третьему вопросу. Ваши трубки меня заинтересовали. Несмотря на то, что этот район нисколько не напоминает геологическую картину Южной Африки, алмазы здесь есть, и их много. Так что будем взаимно вежливы!

В результате переговоров и взаимных уступок мы получили линии по переработке кимберлита, согласовали совместную политику на внешнем рынке, отказали «Де Бирс» в монополии на продажу наших ювелирных алмазов, но договорились, что в Ленинграде откроется представительство «Де Бирс», и четыре раза в году будет проходить «Алмазный аукцион», где будут выставляться как необработанные, так и обработанные алмазы нашей крупнейшей фабрики «Русские самоцветы». Оппенгеймер согласился на это при условии, что общие продажи не должны превышать четверть продаж «Де Бирс». В случае если найден уникальный образец, он бы хотел предварительно оценить его. В общем, контракт с «Де Бирс» получился огромным, его согласование и подписание заняло почти год. Но оборудование на Вилюй начали поставлять практически сразу. А через два года Национальная партия ЮАР с треском проиграла выборы демократической лейбористской партии… «Бриллианты – навсегда!»